— Захочешь по нужде — терпи. Выводим дважды в сутки, утром и вечером, — дал последнее напутствие Ворон, когда крутил ключ в замке.

В каком-то смысле мне повезло, или так Ворон выразил своё отношение ко мне. Он посадил меня в пустую камеру, а не стал подселять к уже имеющимся задержанным, которых торчало в соседних клетках человек десять. При этом в одной я заметил двух женщин и трёх мужчин. В другой лежало на голых досках ещё четверо мужиков. Кто-то из них спал или лежал с закрытыми глазами, другие с ленивым любопытством смотрели на нас. Как только Ворон ушёл из помещения, они меня попытались разговорить. Но всё чужое любопытство и желание почесать языками разбилось о стену моего молчания. У меня не было ни желания, ни настроения болтать. Почти все спокойно это приняли, только один зло прошипел:

— Чтоб тебя повесили!

Помощник шерифа вернулся через два с лишним часа, вывел меня из клетки, привёл в свой кабинет, посадил за стол и даже предложил кофе. Помня о режиме и не зная насколько Ворон лояльно ко мне настроен — вдруг это игра — я отказался от напитка.

— Храп умер, — наконец, сообщил он мне.

Я пожал плечами:

— Не стану говорить, что жалею и раскаиваюсь.

— У нас за убийство вешают.

— Даже за самооборону? — напрягся я.

— Нет.

— Тогда меня отпустят?

— Нет.

— Почему?

— За убийство должно последовать наказание. Будь ты жителем форта, хорошо всем знакомым или за тебя кто-то поручился бы из форта, то я бы уже вернул тебе твои вещи и выпустил на улицу. Но ты у нас, Горыныч, никто.

— И что мне грозит? — я приготовился к худшему. Вдруг тут рубят руку или выжигают правый глаз в качестве лёгкого наказания?

— Работы на благо форта. В основном это связанно с чисткой выгребных ям, уборкой навоза в загонах и на улицах и копанием ям со рвом за стенами для укрепления защиты, — перечислил он.

— Долго? — задал я очередной вопрос. Настроение после услышанного слегка повысилось. Работы, пусть и грязной, я не боялся. Главное, чтобы не запрягли надолго. Мне и так с каждым божьим утром не по себе становится от мысли, что тот кластер со скалой, где тухнет туша элитника, взял и перезагрузился.

— На пару недель.

— Чёрт, — вырвалось у меня. — А поменьше нельзя? Могу подольше и побольше поработать, если срок уменьшится хотя бы вдвое.

— Ты куда-то спешишь? — пристально уставился на меня помощник шерифа.

— Спешу, — кивнул я. — Хочу убраться из этих краёв. Мне здесь совсем не нравится. Я тут или другим помогаю, или меня заставляют другим помогать. Ничего для себя сделать не могу.

— Однако при этом ты жив, в мешке полно споранов и гороха, куча прекрасного оружия и немалый запас патронов, — заметил он.

— Если бы у меня этого не было, то и я бы уже не существовал.

Ворон с минуту молчал, сверля меня взглядом. Наконец, произнёс:

— У меня есть к тебе предложение, Горыныч.

— Слушаю.

— Вместо копания в дерьме предлагаю тебе на эту пару недель записаться в мой отряд. Нужно будет скататься на удалённую ферму и посмотреть, как там дела. За это тебе не только простится убийство, но ещё и будет хорошо заплачено. Дополнительно компенсируются все потраченные в рейде боеприпасы. И оружие тоже, если вдруг его потеряешь.

— Вот так просто возьмёшь с собой неизвестно кого? — слегка удивился я.

— Я умею разбираться в людях. Те кого ты вывел из города, очень хорошо о тебе отзываются, — сказал мужчина. — Так что? Идёшь в рейд или чистить выгребные ямы?

Я вздохнул, прикинул что по чём и решил уточнить:

— А могу я уйти от вас с той фермы, а? Ну, правда, не хочу я тут торчать и на кого-то батрачить, — забросил я удочку.

— Да, если всё будет в порядке и тихо, то отпущу тебя там, — кивнул собеседник.

— А если не в порядке? — насторожился я. Мне ещё бессрочной мобилизации не хватало.

— То через две недели, — чуть улыбнулся тот.

— Тогда я согласен.

Пожалуй, лучше рискнуть и потрястись недельку в седле, чем две недели вычерпывать за кем-то говно. Вот уверен, что в случае отказа именно на данное направление меня и поставят.

ГЛАВА 20

Обратно в камеру меня не отправили. Ворон вызвал какого-то паренька, который следил за шерифской конторой во время его отсутствия с несколькими такими же помощниками помощника, и приказал тому отвести меня в казарму. Проводник заодно помог донести вещи, которых у меня было порядком. Я же прихватил из Родерика тот самый слонобойный штуцер, который мне расхваливал продавец в оружейной лавке, вместе с тремя десятками патронов к нему. Весь этот груз тянул килограмм на восемь. Один только штуцер весил минимум шесть. Плюс всё остальное.