— Не боишься прямо тут хоронить? Не восстанет?

— Ночью же не восстала… И полынью с чертополохом, и крапивой ещё вчера окурил, и солью яму отсыпал. Я, чай, могильщиком двадцать лет проработал, так что порядок знаю, — буркнул мужичок.

— Уж извини, что сейчас, но — служба. Документы попрошу. На всех обитателей хозяйства. И побыстрее, пожалуйста. Кроме этого, мы должны осмотреть и дом, и подворье.

Мужик, ни слова не сказав, снова выбрался из ямы, поглядел в неё, вздохнул, и побрёл к крыльцу, косолапо загребая пыль своими ботинками с криво стоптанными кнаружи каблуками. Обер-ефрейтор и Беловолов направились, приотстав, за ним. Валера вдруг притормозил у собачьей могилы и кинул внимательный взгляд на неспешно топочущего к родимому порогу, даже не оглядываясь на них, мужика. Затем присел, поднял что-то и ускорил шаг, догоняя Игоря. По пути он растирал поднятое пальцами, периодически нюхая их с несколько недоумевающим видом.

Наскоро проверив по пути амулетом снаружи дом и двор, тайников Фабий не засёк. Вообще. Это было как-то неправильно, всё же в пограничье все стараются какую-никакую ухоронку себе спроворить. Всегда. Случаи — они всякие бывают. Но — ненаказуемо. И, может быть, внутри дома ещё и будут тайники? Однако тут вот ещё в чём дело: у него возникли какие-то странные ощущения от работы амулета, словно его глаз или что там ещё у этой магической штуки, проскакивал, не зацепившись, мимо чего-то важного. И это его вот прямо дёргало по живому, как водителя — троящий двигатель автомобиля. Мельком глянув в распахнутые ворота сарая, он вдруг понял, что там, кстати об автомобилях, один как раз и стоит. Но амулет так и не показывает наличия металла. А должен бы! Наскоро глянув, он вдруг увидел, что казённая бляха-то почти разряжена. То, что это мелкая коммунальная месть Пантелеева, он отмёл сразу — во-первых, как бы обер-колдун к нему не относился, дело он всё равно ставил выше. Ну и во-вторых, амулет он брал из общей кучи на столе, что ни говори, случайный выбор. Вытащив из-за ворота свой собственный оберег от подчинения, он увидел, что тот, хотя и держался пока, тоже порядком разрядился. Значит, что? Значит, налицо какая-то непонятная магия! А связь? Что со связью? На удивление, всё было в порядке. То ли защита на связных дисках покрепче была, то ли заряд у них побольше… Едва лишь обер-ефрейтор собрался кинуть общий сигнал «внимание» группе, как его настиг Беловолов и зашипел в ухо:

— Старшой, непонятка есть. Серьёзная!

— Что там ещё? — так же тихо ответил ему Фабий.

— На вот, понюхай, — с совершенно идиотски-торжествующим видом сунул ему свои грязные пальцы под нос Валера, и Фабий непроизвольно отшатнулся.

— Кукунькой поехал? Я тебе что, гончая, или ещё какая плюгавая? За каким хером ты мне свои нестерильные пальцы в лицо тычешь? И что я там унюхать на них должен? — зашипел он злобно, но чуть слышно, — ты лучше проверь, как там твой амулет от доминирования и увода глаз поживает?

— Короче, бабка у меня травница. Не знахарка, не ведьма, и не магиня, просто травница. Но хорошая. Так что на вид, на запах травки я с детства различаю. И вот что интересно: сказал-то наш ковшерукий хозяин всё верно, окуривать надо полынью с чертополохом, крапивой и ещё кой-какими травами. А вот пахнет это совсем не ими, а ведьминой радостью да тирлич-травой! И соль у него с пеплом каким-то, чёрным да жирным, — Валера говорил, как чревовещатель, почти не шевеля губами. Одновременно он вытащил цепочку с оберегом из-за шиворота. Брови его удивлённо полезли вверх, — Смотри-ка, почти сдох! Странно… Короче, это травы не от подъятия нежити, а, наоборот даже, нежити помощники. Тирлич-трава по-другому травой оборотней зовётся, усёк?

— Да ладно! Намекаешь, что собачка — оборотень? А как тогда оборотня на городских воротах прощёлкали?

— А откуда твой утренний вампир взялся, а? Ну и в голове вот ещё вертится… Слышал ты о такой нечисти, как босорка, или босоркуня?

— А как же, вот прям каждый день с утра только про них и слушаю! И что это за зверь такой?

— Ну, это чуток от упыря, чуток от оборотня, чуток от двоедушника, ну, и мальца от ведьмы. Они, вообще, на юге водятся, тут я и не слыхивал про них. Говорят, что они холодов да болот не любят. Но вот укрыться под человечьей душой и вот так, укрывшись, через ворота пройти, оно сможет, если проверка беглая. И ещё даже получше двоедушника. А коль их тут и не бывает, то кто подробно на босорку проверять будет? Ты у Юрца спроси, он ведь в Астрахань плавал до службы. Я от него как раз про босоркунь-то и услышал.

— Говно плавает, корабли ходят. Ага! А хозяин-то наш аккурат из Астрахани когда-то сюда заявился. Ну да, Ирек Рашидович Садиков, из Астрахани. Давно-давно приехал, целых пять лет тому назад. Ну, это если пометкам на карте верить. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд! Ты вот что, я сейчас всем шубу сыграю, так ты тоже шубись, и меня со сторонки страхуй, — сказал Фабий.

Щёлкнув ногтем по связному амулету, он подал сигнал «внимание» сразу всей группе, а затем, после короткого перерыва, щёлкнул ещё трижды: колдун рядом! На самом деле пока это было не наверняка, да и вообще, всё как-то непонятно и неопределённо, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Хотя Пантелея он вызывать пока остерёгся, памятуя прошлую мёртвую собаку. Точно ведь контрик решит, что над ним издеваются. Надо допроверить всё и вся!

И вот только тут он сообразил, что видел машину в сарае раньше! Этот вот самый «Полевик», правда, не живьём, а на фотографии, он разглядывал совсем недавно. Это был нестандартный, высокий и утеплённый автомобильчик Барсегяна. И, похоже, что, кроме него, никто из группы машину не заметил, да даже и не замечал вовсе, словно всем глаза отвели! А выходит — и не словно, и в самом деле отвели. И это — не взирая на все их бляхи-обереги! Демоны кривые, а вот Валеру-то, пока тот рядом был, об автомобильчике этом он спросить и не сообразил! Видит он его или нет? Теперь поздняк метаться, вся группа после его сигнала уже словно растворилась у Садикова на подворье (включая и самого Валерика), и заняла позиции, страхуя друг друга и его, а заодно пытаясь разнюхать то место, где спрятался колдун. Которого, может, ещё и нет. Фабий, же, изображая безмятежное спокойствие, окликнул хозяина:

— Давай-ка ты сюда документы неси, а я покурю пока! — и присел на завалинку, ощущая себя мишенью на стрельбище. Он не раз убеждался, что чувствует чужой взгляд. А уж злой взгляд или, тем паче, через прицел, чувствовал наверняка. Сейчас этого не было, но… Руки-ноги всё равно ощутимо потряхивало от избытка адреналина. Достав очередную сигарету (во рту уже горечь и помойка от слишком частых перекуров), он, делая вид, что ищет по карманам зажигалку, снова вытащил амулет связи и тихо забормотал в него: