Двое в белых бумажных комбинезонах подсунули под тело лист толстого пластика. Затем техники подняли разлагающиеся останки из могилы, уложили их в подготовленный мешок и перевернули тело лицом вверх. В ушах женщины блеснули золотые серьги-кольца — возможно, они помогут ее опознать.

Из черепа вывалилась и упала на пластик пуля.

Все застыли. Детектив осторожно подобрал ее и опустил в бумажный пакет для улик.

— Выходного отверстия спереди нет, — сказал он.

— Выстрел в затылок, — заметила Рени.

Какая жестокая смерть. Пока ее везли через пустыню, она, наверное, умоляла о пощаде. Ей пришлось решить: сопротивляться или делать, что говорят. Всегда нелегкий выбор, который зависит от ситуации и психического состояния напавшего. Дэниел обычно советовал отбиваться. Не самый популярный совет, ведь сопротивление может усугубить ситуацию, но он всегда давал его, возможно, потому, что слишком часто видел, к чему приводит покорность.

После того как тело уложили в мешок, Дэниел натянул резиновые перчатки, присел рядом и запустил пальцы в карманы джинсов в поисках бумажника или документов. Ничего.

Когда мешок грузили в фургон коронера, Дэниел сказал Рени, что планирует вернуться в Сан-Бернардино.

— Не хочу пропустить вскрытие.

Он не стал говорить, что не хочет снова ночевать в машине и что ему тоже нужно побыть одному.

Все было под контролем, большинство сотрудников останутся здесь и продолжат поиски. Завтра, наверное, появятся агенты ФБР, возможно, даже захотят взять дело себе.

— Если что-нибудь найдут, мне позвонят. Вы можете остаться и уехать с кем-нибудь другим, если хотите задержаться.

— Забросьте меня домой по пути. Я хотела бы присутствовать на вскрытии.

Она не собиралась отступать. Наоборот, лезет в самую гущу событий. Похоже, он слишком долго смотрел на нее и теперь надеялся, что она не уловила в его глазах вины за то, что он не поделился с нею своей историей, что можно счесть ложью умолчания. Если она задержится, придется в конце концов все рассказать. Но не сейчас. Он еще не готов.

Вскрытие «Джейн Доу» назначили на следующий день после жуткой находки в пустыне. Рени, бросив в грузовик куртку, зашагала через парковку в лабораторию судмедэксперта Сан-Бернардино. Издалека доносился гул машин — утренний час пик. Воздух бодрил, но температура быстро поднималась.

Прижимая телефон к уху, Рени на ходу продолжала разговор с матерью, рассказывая ей о последних событиях. Новости о неопознанной жертве уже просочились в прессу, и по радио только и говорили, что о смерти Бенджамина Фишера и о тайне женщины, найденной в пустыне.

Рени до сих пор сомневалась, стоит ли влезать в это дело, но подозревала, что не сможет спокойно сидеть дома, теряясь в мыслях о том, что происходит и какое отношение к этому имеет ее отец. Ей были нужны ответы. Ответы вряд ли смягчат чувство вины и душевные терзания, но если она поможет родственникам жертв обрести ясность, это ей зачтется, по крайней мере, по ее собственному счету. Пока что она не сомневалась, что сойдет в могилу, чувствуя себя соучастницей. И пусть так. Она действительно соучастница.

Вчера пришлось тяжело, глупо было бы себя обманывать. Несколько раз она едва не сорвалась, но срыва все же не произошло, что укрепило ее решимость. Удивительно, но порой казалось, что вчерашняя находка потрясла Дэниела даже больше, чем ее.

— Я не могу выйти из дома, — сказала мать. — И ни в коем случае не смей сюда приезжать.

Естественно, репортеры уже кишели на улице перед домом Розалинды.

— Сейчас я не могу сказать ничего определенного, — ответила она матери. — Мы мало что знаем. Мне надо идти. Позвони Морису, если будет совсем невыносимо. Поговорим позже.

Она отключилась.

Перед офисом судмедэкспертизы тоже толпились журналисты. Местные телевизионщики и съемочные группы из Лос-Анджелеса, даже с нескольких национальных каналов, пытались выяснить что-то новое о только еще разворачивающемся деле. Журналисты толпились перед главным входом в надежде услышать что-нибудь интересное.

Чтобы не идти мимо них или сквозь них, Рени пригнулась за машинами, надеясь проскользнуть незамеченной. Краем глаза она заметила какое-то движение и увидела, что Дэниел стоит за углом здания и машет ей рукой. Рени сменила направление, и они вдвоем проскользнули внутрь, захлопнув за собой металлическую дверь. Она не сказала ничего матери, зная, что та будет категорически против, но собиралась потребовать выдать останки отца и организовать кремацию, пока она еще тут.

Судмедэксперт, проводившая вскрытие, встретила их в лаборантской. Она была молодая, с прямыми темно-рыжими волосами, собранными в хвост, и гладкой смуглой кожей, казалось, не знавшей ни единого прыщика. Из-под модных очков смотрели зеленые глаза.

Рени узнала ее. Эванджелина Фрай. Недавно она появлялась в новостях. Местная знаменитость Калифорнии, и не только. Рени радовал такой успех молодой женщины в традиционно мужской сфере. Эванджелина считалась одним из лучших судмедэкспертов страны, главным образом благодаря ее роли в разгадке запутанного дела о массовом убийстве. Возможно, Дэниел потребовал ее пригласить. Если бы Рени вела дело, она поступила бы так же.