— Нет. Не кража это, — верчу головой. Уверен, так не обворовывают. — Я те точно говорю — по-любому с той странной подработкой связано! Он тебе рассказывал о ней?

— Да он и сам толком не знал. К ученому какому-то, таблетки жрать и говорить, что чувствуешь. Ниче особенного, но платят норм. Еще ржал, что потом при бабле будет на унитазе сидеть неделю.

— Лучше б на унитазе… — говорю тихо и уже более четко: — А ты не знаешь ничего про этого ученого? Куда, где, чего за таблетки?

— Не-а. Ашир обещал потом все с подробностями рассказать и про меня узнать, вдруг тому еще подопытные нужны.

— Зашибись работка…

Дальше до свалки доходим молча, каждый в своих мыслях. Интересно, это они реально вампиров создают, или хрень все это, про ученого, и на самом деле все делает Аман или ему подобные? Почему я за столько времени не узнал, как он вампиром-то стал? Не родился ж он таким… или да?

Уже на свалке я откидываю на время постройку теорий и уверенно веду брата к брезенту. В какой-то момент я пугаюсь, что вот сдерну ткань, а там ничего, исчезло или провалилось, но нет: Ашир лежит все так же, в той же позе, что его и оставил, раскинув по сторонам обгорелые руки.

— Бля… В натуре он.

— Ты меня реально психом считаешь? Я Ашира с рождения знаю! Знал…

Ивашка ведет ладонью, показывая, что и да, и нет, типа более-менее, на что я лишь вздыхаю и, опомнившись, плотнее шарф перевязываю. В такие моменты даже вот не знаю, радоваться своей репутации странненького, или не стоит…

— Смотри, у него клыки, — показываю я пальцем. — И на руки внимание обрати. И дыра эта… ему будто колом сердце пробили.

— А ты часто видел трупы с колом в сердце? По мне так вообще не понятно от чего, может, штырем или от пули?.. Не знаю я. А руки, будто в раскаленных наручниках побывали.

Ивашка ворот застегнутой кофты на нос натягивает и ко рту присматривается.

— Вампиров убивают колом. Осиновым, — добавляю я, сам не знаю зачем.

— Какие вампиры, чудила?

— Фонариком посвети! — шиплю и из кармана телефон достаю, подсвечивая. Только вот… а нет клыков. Реально нет! Как испарились. Я даже вокруг посветил, в надежде, что отвалились и лежат тут рядышком себе спокойно.

— Ты, видать, просто расфантазировался. Не хуй ночью по свалкам лазить. Все, давай прикроем и валим, пока нас никто не видел.

Киваю, не став уточнять, что я его сфотографировать успел. Может, оно и к лучшему, чем мне Ивашка тут помочь сможет? Да ничем, только слухов напускает, из-за которых мое расследование в тупик зайдет. А то, что расследование будет, я даже не сомневаюсь. Такое дело! Да меня за него на работу без колледжа возьмут!

Мы вместе прикрываем тело и в полной тишине возвращаемся домой. Обсуждать нам больше нечего, и так все понятно — каждый остался при своем мнении.

Дома, уже помывшись и засев на чердаке, я, пересматриваю новые кадры. Убедившись, что клыки действительно были, скидываю фотографии на носитель, на котором и снимок Амана заныкан. Потом лезу в инет — искать новости о пропавших без вести за последний год. Чуйка подсказывает, что Ашир далеко не единственная «жертва ученых».

***

Ключ звенит в замке, и новая дверь кофейни в кои-то веки отъезжает без скрипа, впуская меня. Я вздыхаю. Еще один трудовой день — привет!

Переодевшись, я иду к стойке, где первым делом закидываю зерна в камеру кофемолки и включаю механизм . По помещению разносятся треск и аромат свежеомолотого кофе . Чтобы немного встать в колею , включаю музыку и приступаю к подготовке ингредиентов, но мысли мои далеки и от кофе, и от чая, и от работы в целом.

Связана ли моя находка с Аманом? Если кто-то реально проводит эксперименты над людьми, неудивительно, что для этого выбрали именно Ашира, да и логично, что не пойдет нормальный, не конченый человек на такую подработку. Ивашка с Аширом дружил с самого раннего детства — он когда-то жил по соседству, но потом его отец исчез, а мать окончательно спилась и, продав дом, сняла комнату недалеко от свалки. Она и не заметила небось до сих пор, что сын пропал, да и не факт, что обратит внимание в ближайшие пару месяцев. Постоянной работы и Ашира не было, он нигде не учился, часто уходил в загулы, так что даже друзья его бы не хватились, не наткнись я случайно на труп. А может такое быть, что Амана создали вот так же, только он сбежал? Не похоже, что он из бедняков, но если бы и был, то с его способностями это не сложно исправить.

Изучив вчера все материалы, что смог откопать, выяснилось, что объявлений о розыске пропавших без вести почти нет. Всего-то два за последние три года — ребенок пяти лет, оставленный мамашей у магазина, и пацан двадцатилетний, объявление о пропаже которого написала его девушка, семнадцатилетняя Мариэль Прилотова. Вроде, как я понял из старых записей в соцсетях, его родственники не захотели писать заявление, сказав, что тот страдал синдромом бродяжничества и, скорее всего, просто в очередной раз смылся и вскоре вернется. Не вернулся.

Шанс на то, что эти «ученые» давно могут вести подобную деятельность, достаточно высок, если они «работали» только с людьми не самыми социально защищенными. Вполне возможно, что кто-то еще вот так вот пропал…

Звенит колокольчик, и в кофейню заходит первый посетитель, отвлекая от раздумий. Отрываясь от нарезки корня имбиря, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с зеленым глазом.

Одноглазый гость, что отказывается писать имя на стаканчике.

— Доброе утро, — здороваюсь, дежурно улыбаясь, и отмечаю, что выглядит он более устало, чем обычно: косичка, что торчит из-под черного капюшона, растрепалась, под неприкрытым повязкой глазом залегла тень, да и вообще весь его вид несколько потертый, будто всю ночь в пыльных подворотнях терся.