Мой телохранитель лежал при смерти с огромными рваными ранами на теле, кровь лилась из него рекой. Я называю Хорралейна своим телохранителем. Раньше я назвала его монстром, головорезом, лакеем, чудовищем. Пока он был жив, я никогда не называла его другом. Но я называю его другом сейчас. Он не был ни добрым, ни достойным человеком. Но он был моим другом, и я скучаю по нему, как и по всем тем, кого потеряла. По всем тем, кого у меня отняли.

Я отправила Имико на поиски Хардта. Кто-то заметил, как он вылетел из глубин несколькими часами ранее, но с тех пор никто его не видел. Тамура осмотрел раны Хорралейна и сказал, что только живые могут умереть. Говоря это, он посмотрел на меня, и я поняла, что он имел в виду. Джозеф был биомантом, обладавшим способностью исцелять, сращивать плоть и возвращать хорошие гуморы. Я была некромантом, и моя магия заключалась не в исцелении живых, а в сохранении мертвых.

Мы все наблюдали, как Хорралейн умирал. Он уже не мог вымолвить ни слова, но по-прежнему не боялся. Я чувствовала это до самого конца, но ничего не могла сделать. Я была там, наблюдала за ним и держала его за руку в то мгновение, когда он умер. У меня украли еще одного друга. Я увидела, как что-то покинуло его, сгусток энергии, слабый голубой свет, который принадлежал только ему. В моей некромантии была одна странность — я могла видеть момент, когда дух покидает тело. И я с ужасающей уверенностью поняла, что смогу это остановить. Но я также знала, что на самом деле это будет не он. Что бы я ни вложила обратно в его тело, это не будет Хорралейном. Это будет его частичка, привязанная ко мне, к моей магии. Отвратительная насмешка над этим человеком. Я никогда не поступлю так с моим другом. Я не поступлю так ни с кем. Вместо этого я отвернулась и увидела призрака Деко, смеющегося над трупом Хорралейна. Что ж, это было уже слишком. Честно говоря, я позволила своему гневу взять надо мной верх.

Я протянула здоровую руку и схватила призрака за шею. Удивление на жирной физиономии Деко того стоило. Призрак думал, что находится за пределами мира смертных. Он ошибался. Некромантия, моя врожденная магия, вызывала призраков вокруг меня, напоминая о моей вине в их смерти. Что ж, пришло время перестать чувствовать вину за смерть Деко. Редко кто заслуживал этого больше. Некромантия создала моих призраков, и я могла использовать магию, чтобы их уничтожить. Я услышала вздохи, несколько приглушенных шепотков. Призрак Деко, зажатый в моей руке, стал виден всем. Большинство членов нашего маленького сообщества узнали маленького короля Ямы. Они также заметили страх на его лице, когда я расправлялась с его призраком. Вокруг меня засверкали молнии, вызванные моим гневом и ненавистью. Деко метался, но у него не было формы, и он ничего не мог сделать, кроме как бояться конца, когда я раздавила его во второй раз. Я могла бы сделать это в одно мгновение, но я этого не сделала. Я оттягивала вторую смерть Деко достаточно долго, чтобы почувствовать удовлетворение от этого. Достаточно долго, чтобы удовлетворение сменилось чувством вины и отвращения. В конце концов, я позволила ему кануть в лету. По правде говоря, я жалею, что это сделала. Я вызвала у призрака Деко несколько мгновений ужаса, а потом ничего. Гораздо большим наказанием было бы навечно привязать его к миру, заставить быть свидетелем всего и никогда больше ни на что не влиять.

Когда все было сделано, люди вернулись к своей работе, а мои друзья подошли, чтобы утешить меня. Для виновных нет утешения. Никто из них не мог видеть, как Хорралейн уставился на свое тело, и на его грубом лице отразилось замешательство. Никто из них не мог видеть печали в глазах его призрака.

Джозеф всегда был терпеливым человеком. Когда я срывалась с места и пыталась что-то предпринять, не имея ни малейшего представления о плане, Джозеф рассматривал вопрос со всех сторон и планировал все возможные варианты. Конечно, я часто сбивала его с пути истинного. Я не терпела возражений, с головой погружаясь в свои планы и авантюры. Джозеф просто бросался догонять меня, волочился за мной по пятам. Некоторые преподаватели говорили, что я оказываю хорошее влияние на моего друга, а другие обвиняли меня в дурном влиянии. И те и другие были правы. Мы все влияем на тех, к кому прикасаемся, иногда во благо, иногда нет. Такова природа жизни. Герои и злодеи — это для историй. В мире за песнями и книгами, мы все просто люди.

Прошли месяцы исследований и экспериментов. Тысячи смертей тяжелым грузом легли на совесть Джозефа. Я бы сказала, что это была не его вина, что его каждый раз заставляли это делать. Он не хотел отнимать ни одной жизни, но его заставляли отнимать двести шестнадцать раз за разом. Каждый раз эксперимент заканчивался неудачей. Каждый раз чего-то не хватало. Независимо от того, сколько раз Железный легион вносил коррективы в свой план, казалось, что решения не было. Конечно, это не остановило его от попыток, и совесть Джозефа платила за каждого невинного, которого он был вынужден убить. Он видел их всех, каждого мужчину, женщину и ребенка. Каждое кричащее лицо, искаженное болью, и каждое усталое принятие приближающегося конца. Это ломало его. Снова и снова. Как могло быть иначе?

В своем высокомерии я всегда считала себя сильнее всех нас. Я никогда не ломалась. Ну, почти никогда. Джозеф ломался как из-за его собственных действий, так и из-за тех, которых его заставляли делать, и из-за их последствий. Но каждый раз он снова собирался с силами. Может, я и обладаю силой убеждения, но Джозеф всегда превосходил меня в решительности.

Это не мои воспоминания. Они принадлежат Джозефу.

Джозеф сидит за письменным столом и кладет перед собой новую книгу. Лорана пока нет. Он регулярно уезжает на день или два, и в это время Джозеф волен делать все, что пожелает. У него не возникнет никаких проблем. Все Источники спрятаны, весь комплекс находится под землей, запечатанный с помощью геомантии. Джозефу ничего не остается, кроме как читать. И это прекрасно, потому что он любит читать.

Он протягивает руку и берет пирожок, который принес ему тарен-стюард, Инран. Он откусывает кусочек и морщится. У него совершенно нет вкуса. Нет, это неправильно. У него есть вкус. Когда-то Джозефу нравился этот вкус, но теперь он ему не нравится. Он не испытывает к нему ни отвращения, ни радости. Это вкус без вкуса. Это не вина кондитеров. Это его вина. С ним что-то происходит, что-то, чего он не хочет признавать, о чем не хочет думать. Он меняется. Он меньше беспокоится, меньше чувствует. По крайней мере, когда Лоран накачивает его наркотиками, он может винить во всем Сладкую тишину. Он может спрятаться в тумане. В такие моменты, как этот, ему не в чем винить наркотики. С ним что-то происходит. Что-то плохое. Что-то, о чем он не может думать. Читай книги, говорит он себе. Чтобы отвлечься.

Джозеф открывает обложку книги и смотрит на слова. Это не энциклопедия и не справочник по магии Источников. Это дневник. Дневник Лорана Оррана. Он был спрятан на полках, просто еще одна книга. Только это не обычная книга. Может быть, благодаря дневнику он сможет немного лучше понять Железный легион. И, возможно, если он поймет человека, то сможет спастись от монстра.

Год 607, 12-е раниса.

Прогресс! После многих лет экспериментов и дюжин жизней мне, наконец, удалось внедрить источники в двух объектов. Джозеф Йенхельм и Эск. Я не должен этого сделать. Я не должен называть их по именам. Не после того, что мне пришлось с ними сделать, и не после того, через что мне придется их заставить пройти. Они этого не заслуживают, я это знаю. Но у меня нет выбора. Это необходимо сделать. Это единственный выход. Если я не верну Ранд и Джиннов, то не смогу закрыть портал, а если он не будет закрыт, то не смогу предотвратить второй катаклизм. Без имен. Это земляне, номера 24 и 25, и они пережили процедуру.