— Не откажусь.

— Вот и хорошо. Сейчас принесу…

— Спасибо. Да вы присядьте, может и вам чай или кофе? У меня хороший есть, — когда в купе вошёл проводник, поинтересовалась Соня.

— Кофе… нет, спасибо, но от чая не откажусь. Меня Вениамин Владимирович зовут, проводник, но я бы сказал — смотритель этого вагона. Провожать-то не часто кого приходится. Так, если раз в месяц куда поедем. Это раньше, то в один конец за тысячу вёрст, то в другой, а в последнее время всё стояли на запасном пути. Но это тебе не интересно, — быстро спохватился проводник. В ответ Соня улыбнулась, понимая, что поговорить с новыми лицами проводнику хочется, но и лишнего говорить нельзя — секретность.

Пожилой, лет за шестьдесят, слегка полноватый мужчина с проседью в волосах вызывал давно забытое чувство теплоты. Он говорил медленно, как-то по-семейному и Соне показалось, что сейчас она едет не глубоко под землёй по секретным веткам «Метро-4000», а в обычном поезде куда-то на юг отдыхать…

— Что ж внучка, пойду я, а ты отдыхай, — вставая, произнёс Вениамин Владимирович. Незаметно, за мирными разговорами пролетел час, и Соня уже начала клевать носом. Усталость последних дней давала о себе знать. И собеседник заметил состояние девушки.

— Нам долго ехать? А то я счёт времени потеряла, — не скрывая зевоту, уточнила Соня.

— Ещё долго. Успеешь выспаться, — но не успел он проговорить последние фразы, как ощутимый толчок сотряс вагон. Моргнуло и освещение сменилось на аварийное, а потом поезд стал тормозить и резко, почти мгновенно остановился. Вениамин Владимирович не удержался и со всего размаху влетел в противоположную стену, а Соне повезло. Она сидела спиной по ходу движения и при торможении её откинуло назад, но чуть изогнутая спина, подложенная для удобства подушка, погасила силу удара, и она ощутимо, но не критично ударилась головой.

— Что случилось? — потирая затылок, первое, что произнесла Соня.

В купе горело красное аварийное освещение, отсутствие километровых фонарей не привыкшие глаза к резкой смене освещённости не сразу позволили рассмотреть, что происходит.

Вдруг дверь резко отворилась и яркий луч фонаря ударил по глазам. Соня подобралась, нащупав рукой упавшую рядом ложку и приготовилась защищаться. У неё в мыслях мелькнуло: «Диверсия? Бунт? Захват?».

— Ты цела? — прозвучал голос подполковника и луч фонаря ушёл в пол, вскрыв неприглядную картину. Проводник — Вениамин Владимирович в противоестественной позе распластался на полу. Глаза открыты и немигающим взглядом смотрят в одну точку.

— Что случилось? — повторила свой вопрос Соня.

— Пока не знаю, послал своих уточнить, — проверяя пульс лежащего на полу, ответил подполковник.

— Он всё?

— Да. У виска рана. Кровь сочится. Пробита черепная коробка, повреждён мозг, — подполковник осмотрел купе, — ударился о вешалку. Не повезло, — короткие рубленные фразы подполковника звучали барабанной дробью, разрывая тишину.

— Товарищ Кречет! — раздался голос из коридора.

— Докладывай. Не стесняйся, здесь посторонних нет.

— Впереди закрыты переборки. Путь вперёд отрезан. Просачивается вода, — быстро выпалил подчинённый.

— Что с машинистом и остальными?

— Электровоз серьёзно повреждён. Внутрь проникнуть не удалось. В соседнем вагоне шестеро ранено, четверо серьёзно. В основном переломы, вывихи.

— Собираемся. Уходим по варианту два.

— Есть! — ответив, офицер скрылся из виду.

В голове у Сони шумело, из носа потекла кровь, но она смогла из себя выдавить: «Вариант два это?».

— Это экстренный, налегке отход всем личным составом.

— А…

— Соня, ты так сильно головой ударилась? Не знаешь, что такое приказ? Так что не задавай глупых вопросов. Не время притворяться мягкими и пушистыми. Ты должна понимать, у нас от силы десять, в лучшем случае двадцать часов, чтобы подняться на поверхность или нас затопит, а до выхода надо ещё добраться. По ветке он один на сто километров. Полсотни вёрст от переборки. Сообразила?!

— Сообразила.

— Хорошо. Собирайся. Встречаемся через пять минут у вагона справа по ходу движения.

— Я поняла.

— Фонарь есть?

— Есть.

— Всё, действуй, время пошло.

Подполковник Кречет, не закрыв двери купе, удалился. А Соня заметалась, лихорадочно собирая вещи.

«Надо взять с собой это. Не забыть вот это», — в мыслях говорила она себе, собирая вещи. Но резко остановилась и замерла на пару мгновений.

«Соня, что ты творишь? Как попала в экстремальную ситуацию, так забыла всё, чему тебя учили?! Зачем тебе брючный костюм?! Зачем бумаги, которые через десять часов никому будут не нужны?», — прозвучало в её голове. Это трезво оценивший ситуацию, говорил её внутренний голос.