Дежурный скептически глянул на Монику. Перевел взгляд обратно на Змея.

— Уж чего, а рожающего мужика у нас еще не было. Ничего интереснее придумать не смогли?

— Я женщина, дубина! — подала голос Моника. — Ты, блин, хоть в документы глянь!

Полицейский приподнял бровь, но все же потрудился взглянуть в планшет.

— Так… Джессика Беллуччи. Твою мать! Да я же камеры перепутал!

— Ага, перепутал! — зарычала девушка. — А теперь давай, скорую вызывай и отворяй калитку!

— Не положено, — отрезал дежурный.

— Ей плохо! — гаркнул Змей, продолжая играть роль. — Она рожает, идиот! Если ты позволишь детям погибнуть, знаешь, что с тобой сделает руководство?

— И союз малочисленных народов! — добавила Моника. — Я почетный член, между прочим! Мать-героиня! Если мой выводок помрет, о твоей халатности будет знать весь интернет! Посмотрим, возьмут ли тебя после такого скандала охранять хотя бы склад стройматериалов!

Дежурный, нахмурившись, уставился на Монику. Внимательно. Очень внимательно. И вдруг, с абсолютно серьезным выражением на лице, спросил:

— А этот тип с зеленой чешуей, что? Папаня?

За спиной Змея раздался громкий хлопок — он едва не вздрогнул. Это Газон захлопал в ладоши от проницательности полицейского.

— Да! Аплодисменты отцу семейства! Как он с ней управился, не знаю, но обрюхатил с одного раза!

Моника не выдержала и стеганула его хвостом по ляжке, чтоб заткнулся. Тот айкнул и потер ушибленное. После аксиданка издала до того душераздирающий вопль, что у всех присутствующих барабанные перепонки едва не лопнули.

— Мать, ты держись! Не помри тут! — крикнул Газон.

— Вы не знаете наших биологических особенностей, — зарычала Моника через сцепленные зубы. — Я, может быть, и не выгляжу, как ваша дамочка… но это не значит, что у меня не может быть кавалеров и детей! О-о-о… УЖЕ ВОТ-ВОТ! Сейчас яйца пойдут… ВСМЯТКУ!!!

Дежурного аж перекосило, он нервно сунул руку в карман и достал рацию.

— Срочно бригаду медиков! Эти ящерицы тут детей делают! И пришли сюда кого-нибудь мне на подмогу, мало ли что из этой дамы на свет вылезет!

Вскоре двери отделения отъехали, и в коридор вбежал младший помощник — уже с пистолетом в руке.

— Ты это, папаша, — дежурный тоже достал оружие и помахал им, как указкой. — Помогай своей бабе, а все остальные чтоб даже с места не двигались!

Он снял с пояса ключи.

Когда замок камеры щелкнул, Змей помог Монике подняться и подвел ее к выходу. Красная рептилия при этом вся страдала и хваталась за живот.

Но едва покинув камеру, она мрачно улыбнулась и перехватила запястье дежурного, обезоружив его. Последовал быстрый удар ноги в пузо — то оказалось таким же мягким, как подушка у нее под одеждой. Полицейский отлетел к стене и отключился, осел на пол, как мешок картошки.

— Лежать! — крикнул помощник, поворачивая оружие в сторону Моники, но его тут же сзади атаковал Змей — огрел рукой по затылку.

Второй рухнул ничком. К счастью, его палец не успел нажать спуск.

— Быстро-то как! — почти с сожалением заметил Газон, выскочив в коридор.

— А мы собираемся задерживаться? — холодно поинтересовался Змей, отнимая пистолет у помощника. Моника тоже вооружилась и забрала ключи у дежурного.

Джаз все это время просидел на своем табурете с задумчивостью каменной статуи. И только теперь поднялся, молча вышел из камеры, чуть пригнувшись, чтоб не удариться лбом о притолоку и посмотрел на оставшихся в камере задержанных.

— Сидите тихо, как мышки, — велел он.

Моника как раз с лязгом провернула ключи в замке.

— Эй, мужики, вы чего?! — тут же возмутился боксер. — Мы тоже с вами хотим!

— Балласт не берем, — отрезала аксидианка.

— Но хотя бы дверь не запирайте! Мы сами себе дорогу к свободе проложим! — взмолился побитый спортсмен.

— Нам лишний шум не нужен. Так что сидите и заткнитесь, — бросила красная ящерица и пошла по коридору к выходу, заодно вытащила подушку из-под футболки и швырнула в сторону дежурного.

— Нельзя так с дитяткой! — осклабился Газон. — Ты же ребеночку больно делаешь, мать!

— Да когда же ты заткнешься? — прошипел сквозь зубы Змей, проверяя пистолет. Оказалось, что помощник даже не снял его с предохранителя.

«Дебилы, кругом одни дебилы, — подумал он и направился за Моникой. — А вот она ничего, соображает».

Дальнейший путь вывел в длинный коридор — более просторный, чем в отделении для задержанных. Им повезло: сейчас здесь было на редкость тихо. По дороге они встретили всего одного носителя лычек и успокоили его без лишнего шума. Собственно, при виде сияющей улыбки Моники он сам чуть в обморок не грохнулся — она просто ускорила процесс, дав ему рукоятью пистолета по лбу.