Я повернулся к девушкам:

— Бинокль есть? — за неимением лучшего я выговорил это на последнем языке, на языке того народа, который только что, совсем ведь недавно если подумать, освободил от судьбы этого мира.

Девушки, конечно, ничего не поняли, но я продублировал вопрос, приложив руки колечками к глазам и покрутив, словно настраиваю окуляры.

Понимание появилось в глазах той, самой шустрой. Она, мелко семеня, не опуская руки и не поднимая голову, убежала куда-то вглубь помещения. Наверняка тут есть ящики. Просто их не видно. Минимализм. Это мне нравится, хотя у меня сразу возникал вопрос, как им удалось его достигнуть.

Я знаю три способа — полный перфекционизм и куча времени на то, чтобы все всегда лежало на своих местах. Второй способ — из анекдота. «- Как вам удается поддерживать такой идеальный порядок в вашей двухкомнатной квартире? — Очень просто: она трехкомнатная.» Ну и третий, наиболее очевидный — множество прислуги.

Бинокль был странноватый, явно рассчитанный на два разных фокуса на разные глаза, но действовал. Явно встроенная цифровая фокусировка и настройка на дальность сделала все за меня.

Автоматические пулеметные турели стояли по всему периметру, сколько мне удалось рассмотреть. И они стреляли, а значит, было в кого стрелять. Хуже другое — около турелей крутились призраки.

Я же не думал, что все будет легко, верно? В этом призраке против призраков у меня не было ничего. Просто повезло, что сейчас они все отвлечены на то, чтобы противостоять нашествию. Видно было крохотные фигурки, умело перебегающие короткие расстояния между укрытиями, так, чтобы турели не успевали сработать. Бежал один, обычно на самом краю разворота турели, и быстро прятался вновь, в тот момент, когда турель еще только развернулась и начала стрелять. Потом в дело вступал другой, на другом краю угла обстрела, но при этом еще там, где он не цеплял на себя соседнее орудие.

Пока пулемет крутился туда-сюда, они приближались. И почти без потерь. Я видел всего лишь несколько тел. Которые только подтверждали, что решимости им не занимать.

Думаю, они воспользовались отсутствием хозяина и пошли в наступление. Думаю, что я сильно подпортил им планы, вернув их хозяина обратно так рано. Хотя, — он там внизу, закрученный в простыни. Так что пусть развлекаются.

— Поговорите. О чем-нибудь. — Повернувшись к девушкам, я убедился, что они ничего не поняли, поднес руку к губам и пошевелил пальцами, то собирая, то размыкая их.

Девушки неуверенно переглянулись, и, надо признать, даже это сумели сделать, не поднимая голов.

— Давайте! — подбодрил их я. — Начинайте разговаривать!

Я повторил жест.

Одна из них что-то спросила. Хорошо. Хотя бы вопросительная интонация присутствует и, скорее всего, совпадает с привычной мне по значению.

Я поощрил их еще жестом, покрутив пальцами, и в дополнение еще и кивнул. Кивать опасно, кто его знает, что здесь значит кивок, он даже на Земле не везде воспринимается одинаково. Но нужно было найти хоть какие-то точки соприкосновения.

Девушки защебетали. И как только они начали, их уже было не остановить.

Я невозмутимо кивал, подбадривая их, поддерживая их тирады.

Вскоре они разогрелись достаточно, что даже начали перебивать друг друга, а самая бойкая из них даже пару раз подняла на меня взгляд. Лишь на мгновение, стараясь сделать это незаметно. Вышколили их здесь, конечно… Даже не хочется думать, какими методами.

Постепенно слова повторялись, в разных аранжировках, в разных комбинациях.

— Не ожидали… делали… все как положено… горцы… Великий…

Великий — вот как здесь его называют, да?

Спустя какое-то время, слова начали формироваться в узнаваемые фразы:

— Мы не ожидали возвращения Великого так рано…

— Но мы делали, все что положено, во всем этом нет нашей вины…

Я продолжал кивать.

— Все везде в абсолютном порядке.

— Хозяин же прибыл вместе с вами, о Великий? — ага, значит, шагающий здесь не один. Раз своего они называют хозяином. Скорее всего, он видели, или знают, и о других таких же.

— Хозяин привел гостя? А где сам хозяин? У нас здесь не бывает гостей. Другие Великие живут очень далеко и не приходят в гости.

— Нападение было внезапным, но мы здесь не причем! Оно началось так неожиданно, так внезапно, — одна из девушек рухнула на колени и склонилась в молитвенной позе, протянув руки вперед. За ней последовала вторая. Лишь третья, та, что побойчее, не стала спешить. Нет, она тоже встала на колени, но сделала это не спеша и с некоторой грацией, опустилась, уткнулась головой в пол и приподняла бедра. Чувствуется, из всех трех эта — самая опасная. Она не сбивалась с курса даже в этой, отнюдь не самой ясной ситуации.