— Как давно у вас все это?

— Как давно прибыли хозяева? Я не знаю. Отцы отцов рассказывают о временах, когда еще были войны за свободу. Но они закончились уже тогда.

— Ты, я смотрю, решила их реанимировать, — усмехнулся я. — И что дальше? В лагере?

— Дальше иногда лагерь посещает хозяин и лично выбирает из оставшихся. Остальных отправляют по домам. Большинство домой уже не добираются. Их растаскивают по гаремам его прислужники. В принципе, те, кому удается вернуться — становятся завидными невестами. Еще бы, ведь получается, что это лучшие девушки из всех, кто остался.

— Ну, это лишь по меркам самого хозяина. Предпочтения у всех разные.

— Мода для многих формирует предпочтения.

Еще и умна. Точно надо держаться от нее подальше.

— И что, тебя пытались выкупить?

— Зачем? — удивилась она. — Моя семья богата, да, не знаю, откуда ты это узнал. Но зачем меня было выкупать? Я не прошла начальный отбор, меня собирались отослать. Мне пришлось доплатить, чтобы попасть сюда.

Поворот, однако.

Над нами сплошным массивом висели тысячи тонн сплошной скалы.

А здесь, в искусственном гроте, сводчатый потолок распределял всю эту нагрузку, безопасно отводил ее по стенам и дальше, вниз, в корни горы, в основание. Весь грот был заставлен допотопными машинами. Надо будет спросить как-нибудь, это все — идеи шагающего, или он просто воспользовался чьими-то чужими мозгами, чтобы сотворить здесь каменный дворец?

Пока же я задал другой вопрос:

— И что, твоя семья мечтала, чтобы ты попала в гарем «великого», или ты изначально планировала роль шпиона?

— Изначально. Длинная история. Если коротко, мои личные мотивы тесно переплелись с мотивами тех, кто сейчас атакует цитадель.

— Как тебе, оказаться в числе трех самых красивых девушек владений хозяина?

Она посмотрела на меня недоуменно:

— Почему трех?

— Ну, вас же трое.

— У того, кого ты недавно запихнул в карцер, в гареме несколько сотен рабынь. Многих он даже и видел всего раз, когда выбирал. С некоторыми даже не спал. Со мной например — не спал. Пару раз я ловко увильнула, и все, а у него всегда есть из кого выбрать. Да и бывает он в нашем мире не так что бы и часто.

Да, в сдержанности шагающего упрекнуть было нельзя. Девушка решила добавить, пока мы подходили к оборудованию мастерской:

— Я специально напросилась в эту смену — эта смена ожидающих. Просто на случай, а вдруг хозяин вернется раньше, чтобы у него под рукой была прислуга. Раньше такого не случалось, поэтому отбор в нее проще простого. А для меня, для нас, это оказалось идеальное время, чтобы пойти на прорыв.

Обходя все находящееся здесь оборудование — по большей части рухлядь, которую нельзя было применить для того, что мне нужно, я все лучше понимал, что с призраками мне не справиться.

Мне будет достаточно одного призрака, который по каким-нибудь своим, сложным мотивам или алгоритмам решит заглянуть в цитадель, проведать, все ли здесь в порядке. И что он найдет? Чужака, запершего их хозяина в карцере. Итог подобной инспекции очевиден.

Тут нашлось колесо для заточки ножей, и несколько плохоньких, но заточенных клинков, лежащих рядом. Это я забрал. Зачем-то допотопный ткацкий станок. Ручное сверло — пик автоматизации по меркам этого мира. Я ходил от стола к столу, но не находил ничего нужного, ничего, что помогло бы мне хотя бы притормозить призраков, не говоря уж о том, чтобы их изгнать.

Надеяться на гром и молнии? Так тут и дождей то, наверное, почти не бывает. Ничего, что могло бы пойти на производство электромагнитных гранат. Но как-то ребята внизу умудрились их из чего-то состряпать.

— Не знаешь, из чего они сделали бомбы? — обратился я за помощью к девушке.

— Конечно нет, — помотала она головой. Она все время двигалась рядом, и осматривала столы также, как и я, хотя явно не понимала, что мы ищем. — Я же девушка. Моя задача, пробраться сюда, при необходимости — соблазнить хозяина и убить. После чего умереть самой.

— Но что-то в этом плане пошло не так… — усмехнулся я.

— Да жених у меня где-то сейчас там, внизу. Вернее, он считает меня своим женихом. Когда я ушла в гарем, взбесился, и видишь, как все пошло. Чуть ли не армию собрал. Может, еще заслужит…

— А что, раньше попыток уничтожить хозяина в постели не было? Раз у него столько жен?

— Мы не жены. Жена — это жена. У старейших кланов бывает по две жены, и по три, но они жены, они решают, как живет семья, советуют мужу, помогают, воспитывают детей. Мы же — всего лишь рабыни для утех.