Шрифт:
«Запрос зеерам и прюферам. Существует ли эссенция физически, и возможно ли это проверить?»
«Беяхен» [27] .
Тогда все просто.
— Всем боевым единицам: загрузить разработанный прюферами алгоритм сражения с неизвестным. Лёзен!
Огромная фигура перед ними — идея, феномен, а может быть, закон природы во плоти — все увеличивалась в размерах, пока целиком не заполнила все видимое пространство.
27
Беяхен (нем. Bejahen) — «Так точно».
Айнцих продолжил отдавать приказы, опираясь лишь на гипотезу. Если вычислить боевую силу противника невозможно, то что остается делать? Ответ очевиден: повиноваться подаренному им голосу сердца.
«Если сила врага неизвестна — предскажи все непредсказуемое. Не пытайся ничего понять или вычислить: доверяй лишь собственной интуиции», — так завещала им Шви.
В тронном зале Авант Хейма семьсот одно живое существо, притворяющееся машиной, готовилось к последнему, самому важному бою.
— Цель: Артош. Его эссенция предположительно меняет свою форму и законы физики каждую секунду.
— Тогда мы адаптируемся к этому каждые полсекунды. Разве это для нас невозможно?
— Найн! [28]
Кто бы он ни был, чем бы он ни был...
— Если эссенция существует, мы сможем ее уничтожить. Это наша миссия! Желаю всем боевым единицам удачи. Аус!
— Яволь!
28
Найн (нем. Nein) — «Нет».
Экс-макины образовали строй и, вскричав «Лёзен!», всем скопом бросились в атаку.
— Что ж, — ответил Артош, и его слова эхом прогремели по всему континенту. — Яви всему миру мощь моей эссенции, мои злейший враг!
Тем временем Рику, оставшийся один около «Штерн Мартера», думал: что он вообще здесь делает? Он уже давно проиграл, а это была лишь жалкая попытка сжульничать...
— Заткнись. Не думай об этом, — сказал он вслух самому себе и проверил, надежно ли заперто его сердце.
Все в порядке: закрыто. Он еще мог продолжать.
Далеко на горизонте он едва мог различить силуэт Авант Хейма. Как раз сейчас там «неодушевленные предметы» пытались изолировать эссенцию Артоша, никого не убивая. Ему оставалось лишь дождаться их сигнала и нажать на спусковой крючок.
Вдруг он услышал голос, от мощи которого завибрировала и всколыхнулась вся планета, словно от землетрясения.
Он возвещал: «Небо, земля и все, что живет на ней! Услышьте!»
То был глас настоящего бога, сильнейшего из всех древних богов.
— Так вот что такое «поражение». Интересно. Это была славная битва, безвестный слабейший! — прогремел бог, уверенный, что Рику его слышит. — Гордись — ты был для меня достойным противником.
Тут единственный уцелевший черный глаз Рику ослепила яркая белая вспышка, озарив багровое небо. Все происходило так, как говорил ему Айнцих, — это был знак того, что эссенция Артоша «изолирована». Так он должен был думать.
Рику, конечно, понимал, как обстоят дела на самом деле, но не мог себе в этом признаться.
Рику помотал головой и положил палец на спусковой крючок «Штерн Мартера». Никто из экс-макин не возвращался... Но и этого Рику не замечал. Делал вид, что не замечал. И даже сам Артош словно поддержал его спектакль — он ведь не сказал, что его убили.
— Каким-то чудом... я продержался... — проговорил Рику, чувствуя, как вот-вот сломается замок на его сердце.
Он повторил про себя правила, которые сам же и придумал.
Первое: никого нельзя убивать.
Второе: никто не должен погибнуть.
Третье: никто не должен о них узнать.
Четвертое: все средства допустимы. Ах да, это правило было своего рода лазейкой. Например, можно было не считать Шви и остальных экс-макин за живых существ. Можно было закрыть глаза на то, что «инструмент» дал сбой и нарушил правила... Можно было строить дурачка и притворяться, что ни одно из правил не было нарушено.