— Ах да, насчет этого, Джибрил... — Сора неловко почесал в затылке. — На самом деле у нее нет права приказать всем крылатым покончить с собой.

Джибрил застыла в удивлении:

— Что?..

— Ой, так ты знял? — усмехнулась Азраил и с досадой цокнула языком. — Я всего-то запретила сестрам убивать себя без разрешения. Да, это не знячит, что я могу заставить их покончить с собой! Эх, даже странно, что за шесть тысяч лет об этом никто ня догадался!

— И вообще... — добавила Сиро. — Ты, Джибрил... принадлежишь... нам.

У Джибрил затряслись плечи от гнева.

А она ведь правда была готова заплатить жизнью за то, что вовлекла в это хозяев...

— Но сама Азраил действительно могла покончить с собой, — серьезно сказал Сора, и Азраил перестала улыбаться. — Она с самого начала не ставила на кон ничего, кроме себя самой. Наверняка хотела погибнуть вне зависимости от исхода игры. Думаешь, есть на свете старшая сестра, способная допустить, чтобы младшая умерла? Старшая сестра, в которую ты поверила?

В тишине раздался вздох, который подтверждал сказанное Сорой лучше любых слов.

Ведь если Ответ существует, и крылатые способны его постичь, то они не стали бы лишать себя жизни, даже если бы Азраил вернула всем крылатым право распоряжаться ею. А если Ответа нет, возможно, они, как Джибрил, нашли бы собственный смысл жизни и тоже не стали убивать себя. Так или иначе роль Азраил, влачившей мучительное существование все эти тысячи лет только ради того, чтобы жили все остальные, была бы выполнена.

— Сора, тебя в детстве ня ругали, что ты суешь нос ня в свои дела? — зло спросила Азраил.

— Еще как ругали. Но мы решили, что никому не дадим умереть в этой игре. Поэтому... — Сора хлопнул в ладоши. — Давай-ка сыграем в игру. Начинать все заново трудно, да? Поэтому вот тебе мое предложение. Сменим игру. Мы хотим сделать этот мир гораздо интереснее. Сделаем из него игру, которая никогда не наскучит. Сделай ставку: получится у нас или нет?

— Ня... Ня-ха... Ня-ха-ха-ха!

Вот уже шесть тысяч лет Азраил не смеялась от души. Нет, наверное, она вообще никогда прежде так не смеялась. У нее даже живот Заболел от смеха, словно у иманити.

Она вдруг подскочила к Соре и поцеловала его.

— Ммм?!

— ?!

— X... Хозяин?! Старшая?!

Азраил прильнула к Соре губами на несколько долгих секунд и только потом отстранилась.

— Ня-ха-ха... Какая же это игра, если обе стороны поставят «получится»?

— …

— Спасибо, что верили в меня, даже когда я попыталась умереть, — не обращая внимания на удивленное лицо Соры и испепеляющие взгляды Сиро и Джибрил, продолжала Азраил. — Но, в отличие от Джибули, у меня пока нят права оставаться рядом с вами.

Она помахала им на прощание, развернулась и неуклюже пошла прочь, борясь с непривычной ей силой тяготения.

Ей было неловко, что она заставила переживать о себе младшую сестру и двух иманити. Да, в итоге они не дали ей покончить с собой. Но опираться на них и дальше было бы верхом инфантилизма.

— Нячего. Я тоже ставлю ня то, что у вас получится. А пока это ня случилось, я поверю в тот потенциал, который увидела во мне Джибуля. Просто подождите меня чуть-чуть...

— Братец... Ты дал... себя поцеловать.

— Эй, стоп! Тут, как ни крути, поцеловали меня!

— Прошу прощения, хозяин, но Десять Заповедей запрещают делать что-либо против вашей воли. А значит, Старшая Азраил смогла поцеловать вас только потому, что вы, даже если и неосознанно, но дали на это разрешение.

— Нет, стоп! Если бы я неосознанно отказал такой красотуле, кем бы я был после этого?!

— Значит... ты с кем угодно... согласен...

— Словно какой-нибудь Ино, право слово.

— Так, погодите! Я в этой ситуации жертва, как ни крути! Разве не так?!

До удаляющейся Азраил еще доносились их голоса.

— Слушай, Джибулечка... — вполголоса позвала она.

— Теперь еще и «Джибулечка»? — недовольно спросила возникшая рядом с ней Джибрил. — Сначала оскорбляешь хозяев, затем оказывается, что ты лгала нам все это время... Даже моя чаша терпения не бездонна, Старшая Азраил.

Азраил, пропустив мимо ушей колкости, задала сестре вопрос, который долгое время не давал ей покоя: