А где-то в соседнем дворе… (сборник)
Гудят города, суетятся люди, взлетают ввысь самолеты. Затягивают дробную песнь колес поезда, иная реальность поджидает за экраном компьютера, лишь пожелай — утянет. Прогресс несется вперед уже не со скоростью взмыленной лошади, а болида формулы 1. Найдется ли в изменившемся мире место для сказок? Быть может, светловолосый парень, перебежавший дорогу на красный свет, вовсе не студент, опаздывающий на лекцию, а тот самый Иванушка-дурачок, погнавшийся за видимой лишь ему Жар-птицей. Носки из стиральной машинки таскает домовой Кузьма Некифорович — уважаемый академик и известный коллекционер. В шахте лифта притаился страшный монстр и пугает Дарью Ивановну, вынуждая подниматься по лестнице до шестого этажа и тем самым держать себя в форме. Нужно лишь присмотреться.
Annotation
Гудят города, суетятся люди, взлетают ввысь самолеты. Затягивают дробную песнь колес поезда, иная реальность поджидает за экраном компьютера, лишь пожелай — утянет. Прогресс несется вперед уже не со скоростью взмыленной лошади, а болида формулы 1.
Найдется ли в изменившемся мире место для сказок?
Быть может, светловолосый парень, перебежавший дорогу на красный свет, вовсе не студент, опаздывающий на лекцию, а тот самый Иванушка-дурачок, погнавшийся за видимой лишь ему Жар-птицей. Носки из стиральной машинки таскает домовой Кузьма Некифорович — уважаемый академик и известный коллекционер. В шахте лифта притаился страшный монстр и пугает Дарью Ивановну, вынуждая подниматься по лестнице до шестого этажа и тем самым держать себя в форме.
Нужно лишь присмотреться.
А где-то в соседнем дворе…
Герой дня
Когда дракоты улыбаются
Осторожно. Новогодние мечты иногда сбываются
Желание
Те, кто рядом
Эксперимент
Полетели домой?
Нелегкий выбор
Веришь-не веришь
А где-то в соседнем дворе…
Ох уж эти мужчины…
На запретной сопке
А где-то в соседнем дворе…
Герой дня
В офисе было прохладно и в меру убрано. Висели небьющиеся шары и подмигивали гирлянды. Атмосфера праздника витала в воздухе и особенно чувствовалась в непосредственной близости от начальства. Из комнатенки девчонок приглушенно орал Басков, у нас по ящику шли новости.
Европа стоически переживала очередной циклон: в Германии порывы ветра достигали двадцати восьми метров в секунду, на Францию обрушился небывалый снегопад, Англия вот уже неделю дождливила. На Европейской территории России шел снег, за Уралом светило солнце.
— Вот скажи мне, дружище, почему все неприятности в этом мире приходятся на мое дежурство? – вздохнуло начальство, обдав волной перегара.
— Это вы про Канаду?
— Нет, это я про то, что за окном творится.
— Зима, – улыбнулся я и уточнил, – Тридцать первое декабря. Праздник.
– Остряк, – вздохнуло начальство. — Пить будешь?
— То есть за руль не садиться? — обрадовался я.
— Обойдешься. Галка, кофейку человеку организуй.
Я скинул куртку и протиснулся в щель между диваном и столиком. Басков стал крикливей, Галочка приоткрыла дверь и процокала на кухню тоненькими каблучками, с которых она не слезала, кажется, никогда: ни в ясную погоду, ни в дождь, ни в снег. Гололед также не являлся помехой красоте. Туфли и сапоги она признавала только на высоченных каблуках-шпильках, что, несомненно, выглядело хорошо, но непрактично: страдал пол и ноги не слишком внимательных коллег. Помещение было небольшим, а нас – сотрудников — не так уж и мало.
Щелкнул электрический чайник, и по офису растекся чудесный аромат эспрессо. Кофе от настоящего практически не отличался, особенно, если не пить. В ту же секунду воздух вздрогнул, и я едва успел посторониться, краем глаза заметив лохматую черную тень, внезапно материализовавшуюся в комнате.
Ка-9378 Брикет-Батон запрыгнул на стол, прищурился и проурчал что-то непереводимое. Роботы этой серии активно продавались в Японии, но в Европе, Америке и России известны не были. Обычно, разрабатывались как домашние любимцы, при необходимости подстраивались под задачи офиса, но Батон, то ли благодаря золотым рукам российских умельцев, спешно подгонявших под наши задачи программу, то ли изначальному браку, превратился в редкостную личность. Уж не знаю, как там насчет искусственного интеллекта, но характер робот проявил такой, что хоть за голову хватайся. День и ночь носился он по офису, приставал к сотрудникам с длинными разговорами ни о чем или сидел на столе у шефа, одним глазом косясь в монитор. Опустошал аптечки в поисках халявной валерьянки или горлопанил песни, подражая, так называемым, «звездам» последнего поколения. После команды «надоел, как собака», замолкал и обижался около часа, а то и вовсе уходил непонятно куда.
Японцы позиционировали его неприхотливым, верным и преданным домашним псом, не нуждавшимся в выгуле и способным употреблять пищу, чтобы не особенно отличаться от настоящих животных, но, по мне, в России робот приобрел все повадки самодовольного, наглого и хамоватого котищи, бродящего, где вздумается, и творящего, что захочется.
— Леопольд Котофеевич, — нежно осведомилась Галочка из кухни, -- вы молочка откушаете?
Батон выгнул черно-бурую спинку и потянулся, всем видом изобразив безразличие к двуногим.
– Прошу, – улыбнулась Галочка, внося на подносе небольшую чашечку кофе, круассаны, горький шоколад и суповую тарелку технических сливок. – Как вы к нам добрались, Максим Андреевич? – это уже мне.
– На крейсерской скорости пять километров в час: Москва стоит перед праздниками.
– Да-да, – вздохнула Галочка, – пробки различаются теперь не только на утренние и вечерние, но и дневные предпраздничные. Ладно, пойду: работать пора.
Она почесала Батона под подбородком, поправила очки в темно-коричневой оправе, и, соблазнительно покачивая бедрами, удалилась.
– В столице выпало около тридцати сантиметров осадков, – проинформировал диктор, – московская автоинспекция призывает граждан отказаться от использования личного автотранспорта.
– Ой, дурачье, – вздохнуло начальство. – Что ж их опыт ничему не учит, а?
– Хрым, – подтвердил Батон, разбрызгивая сливки по столу.
– Неужели сами не знают, что те, кому надо, не прислушаются, а остальные решат, будто проскочат? Помнишь, как летом было?
– Когда объявляли день «здорового воздуха»?