– Угу. Все еще надеются, что опыт запада им поможет. Однако у нас ведь менталитет особый, – продолжало начальство, медленно выговаривая слово за словом. – Помнится, тогда стояли даже там, где никогда заторов не случалось… – и в миг перейдя на бодрый тон, распорядилось: – Хватит кофеем травиться! За работу, и пусть к двадцати часам ни одного водилы на дорогах не будет! Максим, возьми Котофеича.

Я вздохнул, но спорить не стал.

***

Тридцать километров в час – катимся понемногу. Легковушки обгоняют справа и слева. Водители злятся, опаздывают, периодически сигналят. Скорость потока не выше тридцати пяти, так и так далеко не уедут, но нашего человека внушительных размеров транспорт на дороге всегда раздражает: каждый его обогнать норовит и влезть перед самым капотом.

– Присмотрись к вон той «четверке», – советует робот на чистейшем русском.

– А я думал, ты так и будешь тварь бессловесную изображать, – замечаю я.

– Сам дурак, – фыркает тот и выгибает спину.

– Так что с «Тазиком»?

– Сам смотри.

Сам так сам. Сосредотачиваюсь и четко вижу «Газель», таранящую четверочный бампер. Пострадавших, вроде, нет. На кузове «Жигули» небольшая вмятина, у маршрутки разбита фара, но нам лишний затор не нужен.

Справа, по обочине, действительно, пытается обойти «Газель». Выжимаю газ, одновременно смещаясь к краю. Горячий джигит за рулем матерится на весь салон и в бессильной злобе сигналит.

– Охолонуть бы, – говорю я Батону.

– Очень надо. Только выехали, а у тебя уже нервы сдают, что к вечеру будет? Да и затор…

– Он в крайнем правом, здесь и так становится всяк, кому не лень, плюя на знаки.

Робот прикрывает глаза.

Из-под капота маршрутки вырывается дым, водитель охает и от обиды яростнее выжимает клаксон.

– И чем ты его наградил? – интересуюсь я. Не то, что очень хочу знать, но Батон любит, когда его спрашивают.

– Перегревом.

– Надолго?

– Как тосол найдет. К тому же, пассажирам пешечком или на троллейбусе гораздо безопаснее, чем с этаким асом будет.

Не могу не согласиться, притормаживаю. С заднего сидения «четверки» улыбается крепыш лет пяти, надувает щеки, высовывает язык и произносит «Пррр».

«Не дразни папу, он за рулем», – одергивает сына стройная светловолосая женщина.

«А я не папке, а дядьке, что асфальт поливает, он на меня сейчас смотрит».

«Это снегоуборочная машина, – объясняет женщина, – к тому же она далеко. Водитель очищает улицу, и не может нас видеть».

«Еще как видит», – ухмыляется малыш, и грозит мне кулаком.

– Батон, а какое из имен у тебя настоящее? – спрашиваю робота.

– Молод еще для таких вопросов, – замечает тот и подпрыгивает на месте. – Внимание! Убийца за рулем!

Присматриваюсь. Белая «Тайота» движется по среднему ряду, поворотник включает при маневре, народ не замечает, Едет по принципу: кто не удрал, догоню. Эх, не успеть до двадцати, образованная нами пробка простоит до двадцати двух. Кошусь на Батона, но зверюга делает вид, будто не замечает.

– Побойся Бога, скотина, – возмущаюсь я, – ты же владеешь техникой вытрезвления на расстоянии!

– Спонтанное вытрезвление приведет к тарану «Примеры» справа. «Нисану» в зад въедет «Калина», а «Жигуль» – в «Уазик». А нам оно надо, ты скажи? Если бы кто-то не ограничился сокращенной программой и учился предвидению как следует...

– Я тебе покажу предвидение, – шепчу я и резко выруливаю влево. – Держись.

Легкий удар. А я так надеялся, что получу увечье. Тогда, может, хоть шеф пожалеет, а Галочка станет мазать йодом и старательно дуть на боевую царапину.

– Помечтай мне здесь! – рычит робот. – Не дождешься! А за парнокопытное ответишь.

И в эту же секунду я стукаюсь лбом о панель.

Секунды через две прихожу в себя и пытаюсь сообразить, что происходит.

– А он, между прочим, из машины выходит, – информирует Батон.

– Пожалей меня, Брикет, разберись сам, – в голове беснуется разъяренная вувузела, да и подташнивает немного.

– И как ты это себе представляешь? – вскидывается тот. – Кот, беседующий с водилой? Это даже не предновогодний глюк, а черт-те что! У меня масса не та, чтобы в человека перекидываться.

Вздыхаю и вываливаюсь из кабины, все еще плохо соображая.

– Ах ты, зараза вонючая! – набрасывается на меня водитель, потрясая весьма увесистыми кулачищами. Несет от него так, что хочется прикрыться хотя бы рукой, а еще лучше – надеть противогаз.

– Здравствуй, урод, – улыбаюсь я почти искренне. Голова вдруг становится легкой-легкой, настолько, что земля пошатывается. – Это где ж ты так успел натрескаться?

Он ненадолго замолкает, но только затем, чтобы излить ушат отборных помоев на мои уши. Водитель возвышается надо мной на целую голову, а после бутылки водки, тем более, ничего и никого не боится. Пусть: я бью редко, наверняка, и только, когда доведут. Будем считать, что сегодня именно такой случай.