— Врёт он всё! — выкрикнул Мишка вырываясь. — Как есть, врёт! Оба они голые были, лежали на кровати нашей! Он на ней лежал! Я всё видел! Кха…

Боротор коротко ткнул его кулачищем под рёбра. Удар получился хорошим. Михаил обвис на руках держащих.

— А может ты из-за Ксюхи это всё? — спросил неожиданно Сергей, переводя взгляд на Михаила. — Как-то по пьяни проговорился, что хочешь давно с ней один кров делить, да Любава мешает… Может, поэтому ты меня и убил, хлобыстень окаянный? Скажи, давно удумал всё это подстроить?

— Враньё! — просипел пытающийся встать Михаил. — Всё это враньё!

— А Ксюха… Это кто? — спросил я у старосты.

— Да бабёнка одна разбитная. Вдовица молодая, всё хвостом в городе крутила, а потом в деревню вернулась. Да видели вы её, она возле телеги тёрлась, — сказал староста.

Чернобровая красотка? Ну что же, тогда всё понятно… Значит, меня мой ведьмачий нюх не подвёл.

— Тогда…

Я не успел договорить, что «тогда» как Мишка вырвался из рук, кувыркнулся в воздухе и сиганул в окно. Только осколки посыпались по полу. Я попытался было прыгнуть следом, но куда там, он так дал стрекача, что даже зайцы могли бы позавидовать. Мишка мчался к телеге, чтобы запрыгнуть на неё, дать вожжей лошади, и постараться умчаться от нас.

— Держи его! Держи, а то уйдёт! — гаркнул я вслед.

— ХХА! — раздалось кряканье вместе с мокрым звуком удара.

— От меня не уйдёт, — пробурчал здоровенный мужчина, в котором я узнал кузнеца, отца Любавы.

Возле его ног лежал, раскинув руки, как будто пытаясь обнять Землю, окровавленный Михаил. К нему тут же кинулась та самая Ксения. Присела и попыталась привести в чувство.

— Не убил ты его, Гаврила? — высунулся из другого окна староста.

— Вырубил, но не убил, — прогудел кузнец в ответ. — Через полчаса, а то и через час сознание вернется.

— Через полчаса? Тогда хватит времени его в кандалы заковать. Давай, Гаврила, закуй татя, а я потом всё объясню! — скомандовал староста. — Токмо знай — невиноватая у тебя Любава. Не виноватая. А покуда закуй этого нехристя!

— Дык это с нашим удовольствием. Уважу зятя, чего уж там, — расплылся в улыбке кузнец.

Сноровисто подскочившая к лежащему тетка Матрона вылила на голову преступника ковш с водой, а после плюнула и пнула в бок. Что-то прошипела, то ли проклятье, то ли ругательство. После этого кузнец взвалил зятя на его же телегу и повел куда-то в сторону.

Офонарело хлопающая глазами Ксения осталась на месте. Её пальцы срывали свежие травинки. Она смотрела вслед уезжающей телеги.

— Микей Бурый, а что с преступниками вам покон велит делать? В полицию сдать, или как? — взглянул я на старосту.

— Боярин, не надо его в полицию. Мы сами знаем, что делать с этим убивцем. Обмажем медом, да привяжем к дереву, что возле муравейника растёт. Природа-матушка сама исправит то, что сотворила, — проговорил староста. — Вы лучше скажите, откуда у вас такое зелье-то интересное?

— А это от ведьмака одного подарок был, — пожал я плечами. — Короткое у него действие, вон, Сергей уже окончательно дух испустил…

Лежащий под одеялом мужчина и в самом деле превратился в то, что было до нашего появления.

— Серёгу мы похороним со всеми почестями, а что до Мишки-лиходея… Пусть его труп волки растащат, — вздохнул староста. — Собаке — собачья смерть. Любаву вот жалко. Исходил ведь её изверг, нутро всё отбил. Теперь пустышкой на всю жизнь останется.

— Её Тисвиса в помощницы возьмёт, — сказал я, показывая, как гоблинша усаживает девушку в машину. — Приведём в порядок, вылечим, пуще прежнего в деревню вернётся…

— Не надо бы ей обратно в деревню, барин, — покачал головой староста. — У нас хоть люди и добрые, но… сами понимаете.

— Понимаю. Микей, а вам теперь следует познакомиться с самой Тисвисой. Женщина она жёсткая, но справедливая. Думаю, что найдёте вы общий язык. По всем вопросам обращаться сперва к ней, а уже потом ко мне. Она моя правая рука по управлению деревнями.

— Баба? — нахмурился Микей. — Нет, я слышал, что другие деревни под её началом, но думал, что врут мужики.

— Вот и ваша деревня встанет под её начало. А уж если она мне пожалуется на сексизм или какие ущемления, то…

— То мы и сами ущемить кое-кому кое-что сумеем, — прогудел за спиной Боротор.

Я усмехнулся, кивнул на орка, а потом протянул руку Микею:

— Вот и состоялось наше знакомство. Пусть и не при очень приятных обстоятельствах, но состоялось. Будем жить-поживать и добра наживать. От вас жду повиновения и старания. Я со своей стороны приложу все усилия, чтобы добра у моих людей было как можно больше.

Хмурый староста пожал руку в ответ. Рукопожатие было твёрдым, мозолистым. Руки не понаслышке знали значение слова «труд».