Ведьмы, работающие в «такси-Ягандекс» и сейчас используют стихию ветра, чтобы она несла их лодки в нужную сторону. А уж как умела использовать эту самую стихию сама Баба-Яга…

Вот опять почему-то её вспомнил. И вряд ли просто так…

Говорили, что ветряницы взяли своё начало от любви двух греческих любовников — Афродиты и Адониса.

Последний, хоть и был царским сыном, но все же обычным смертным. Однако был он настолько прекрасен, что сама богиня красоты не устояла перед ним и сошла с Олимпа на Землю. Жили они вместе на Крите. Афродита помогала Адонису охотиться на оленей и зайцев, всячески уберегала его от бед. Временами, когда богиня была вынуждена отлучиться, она предостерегала возлюбленного от охоты на медведей и кабанов. В противном случае могло произойти что-то плохое.

И оно произошло. Адонис, в очередной раз ушедший на охоту один, так увлекся, что начал гнаться за кабаном. Загнанное животное рассвирепело и бросилось на охотника, нанеся тому смертельное ранение своим острым клыком. По другим источникам было известно, что это Арес, отвергнутый любовник Афродиты, решил так отомстить земному сопернику.

В общем, Адонис успешно скопытился, а когда Афродита об этом узнала, то попыталась было оживить усопшего при помощи божественного нектара, но безуспешно. Она долго плакала, а в тех местах, куда попадали слёзы, вырастали белые цветы скорби — анемоны.

Зевс, узнав об этой истории, оказался так впечатлен, что приказал Аиду, владыке царстве мертвых, куда попал Адонис, отпускать того на полгода обратно на Землю. Слуги владыки царства мертвых с помощью ветра поднимали любовника обратно на Землю. В итоге Адонис каждый год возвращался к любимой в начале весны, когда начинают цвести анемоны.

Вот от тех служек, которые поднимали Адониса, и пошли ветряницы — повелительницы ветра. И с одной из этих очаровательных созданий я и встретился прямо сейчас.

— Склонись предо мною, мерзкий ведьмак, — прошуршало по церкви.

— Да хрен ты угадала. Лучше сама сдавайся, пока я в настроении! — гаркнул я в ответ.

— Грубишь? Хамишь? Ну что же, так даже лучше, — улыбнулась настоятельница, а после взмахнула рукой.

Я отпрыгнул от того места, куда она указала, но удара там не последовало. Наоборот, вместо этого мелкие щепки, куски сломанных скамеек и торчащие гвозди зашевелились, поднялись в воздух, а потом… Потом из общей кучи сформировалась человеческая фигура.

Голем из ветра, щепок, гвоздей и кусочков плитки. Малоприятная фигура.

— И это всё, на что ты способна? — бросил я в сторону Гражины.

— Нет, это только начало, — хихикнула она в ответ.

Голем двинулся ко мне. В круглой черепушке загорелись зеленым огнём два злющих глаза…

Ну что же, не впервой драться с подобным ушлепищем. Я бросил огненный шар прямо между двух зеленых огоньков, а следом ударил знаком Хар. Этот знак должен откинуть противника от меня на добрых пять метров. По ощущениям схоже с ударом копыта молодого жеребца.

Огненный шар вклинился ровно в то место, куда я целился. Голова вспыхнула подобно факелу, ещё и ветер помог, раздувая пламя. А вот знак Хар подкачал — он выбил из фигуры кучу щепок и осколков, но не сбил голема.

— Ха-ха-ха! А это всё, на что ты способен, ведьмак? — раздалось со стороны настоятельницы.

— Это только начало, — огрызнулся в ответ и тут же создал ещё два огненных шара.

Голем двинулся на меня, даже не заметив, что из его туловища исчезло несколько составляющих. Его башка пылала, но это вообще не доставляло ему никаких неудобств.

Он взмахнул лапищей. Я легко поднырнул под удар и влепил по шару в каждую из ног. Огонь под воздействием ветра начал жадно пожирать подношение.

Шорх!

Слева раздался резкий звук, заставивший меня отпрянуть в сторону, за оставшуюся в целости скамью. Слева вставал ещё один голем, похожий на первого, как две щепки одной доски.

— Эй, может выключишь свой инкубатор? — выкрикнул я в сторону Гражины, уворачиваясь от очередного удара горящего голема. — Так нечестно!

— Вот ведьмаку ли говорить о чести? — хохотнула она в ответ и запустила ещё одну волну ветра, заставляя вырасти третью фигуру из сломанных скамеек и осколков плитки.

Горящий голем всё также норовисто пытался попасть по мне. Я уворачивался, уклонялся и прыгал по спинкам уцелевших спинок подобно бешенному кузнечику. К увлекательному побоищу присоединились два собрата ветряного голема. Уже три фигуры начали гонять меня по небольшому помещению.

Я уклонялся, швырялся огненными шарами, переводя големов из разряда воздушных в разряд огненных. Пустоголовые существа охотно принимали на себя новую роль. Они не понимали, что под влиянием жара их сущность разрушается. Щепки обугливались, истончались, становились хрупкими…