— Это дерьмовое сравнение, Полярис, — сказао Мирт. — Лично я всегда поступаю по совести. Так я решил, когда пробудился в Городе и пока что не нарушал это правило. А то, что страдают мирные люди, поверь, мне самому неприятно.

— Просто не спешите их убивать, — сказал я. — Молитва Трибуналу работает. Часть я смогу успокоить словом.

— Решил пойти по пути жреца? — удивился Мирт. — Хорошо, если их будет не больше трёх за раз, будем их просто сдерживать. Хотя тут… место увидеть надо.

Дорога заняла не десять минут, а почти в два раза больше.

Таймер в этот раз был достаточно красноречив:

Шмяк через 03:04:27

— Если повезёт, успеем взять дополнительное задание.

— Ещё одна точка? — уточнила Рита.

— Да, Миша сказал, что в этом районе только что ещё один прорыв зафиксировали. Туда придётся пройтись чуть дальше, но как раз к началу кризиса должны успеть.

Осенний день после первого плетения резко испортился. Будто самому Городу не нравилось то, что мы делаем. Но я понимал, что именно его мы и защищали.

Сомнения посеять врагу удалось. Но в то же время я верил своим глазам, которые давали понять, кто здесь настоящее зло.

Второй камень застрял на ржавой детской площадке. Здесь был небольшой пустырь рядом со сгоревшим домом, и площадка тоже сильно пострадала, что для меня было даже к лучшему.

По крайней мере, рядом с таким местом не должно было быть людей.

Однако нас там ждали.

Несколько человек из местных. Самые обычные люди разного пола и возраста. Плетение согнало тех, до кого смогло дотянуться.

— Ну что, многих успеешь накрыть покоем? — спросил Мирт.

— Просто не спешите их валить.

Увидев нас, люди стали один за другим оборачиваться и готовиться к бою.

Вместе с этим на нас обрушился поток проклятий и брани. Каждый кричал что-то своё и в чём-то обвинял, но все как один хотели над нами расправы.

— Пф, моралфаги, — буркнула Саша, перехватывая поудобней топор.

Я принялся читать «покой», выводя противников из боя одного за другим.

А ещё я специально себя эмоционально раскачивал, повышая шанс активации акцессии. Спонтанное повышение уровня могущества мне бы сейчас очень не помешало.

Разделяющее нас расстояние вдруг за мгновения наполнилось бирюзовой светящейся дымкой, будто узоры контактов на платах, что разделились на пучок лучей, пронизывая одного из зомбированных камнем. Человека четыре упало на землю, ещё шестеро — осели на колени, безвольно уставившись в одну точку.

Оставшиеся, ещё четверо, как-то смогли уклониться от этого и успели добежать к нам. Саша вырубила первого обухом топора, затем второго ударила ногой в живот. Затем подскочила к третьему и вырубила его ловким ударом рукоятью по спине.

Последнего вырубил Мирт. Чем именно я не успел заметить.

— Боюсь спросить, как ты это сделал, — обернулся ко мне лидер группы.

— Марта говорит, что меня любит Нефтис.

— Значит всё-таки жрец…?

— Нет. Я просто решил стать универсалом, — улыбнулся я.

На самом деле, конечно, пока что я ещё сам не знал, куда вообще можно и нужно развиваться. Имелось лишь общее представление, чего бы хотелось достигнуть, но без конкретики.

— Приступай, — кивнул Мирт на проржавевшую детскую площадку, заросшую сухостоем.

Саша поигрывала топором. Лёха что-то бесшумно напевал, скорее всего подсознательно. Рита старалась не выказывать страх, но ей тоже от происходящего сильно не по себе.

Марта нервничала. Было видно, с какой неохотой она идёт к камню и как тянет каждую секунду до активации чар.

Влажный осенний ветер всколыхнул желтеющую траву.

Ведьма подняла левую руку, расставила пальцы с зажатым лиловым камешком. После чего резко бросила камень в плетение, и то начало покрываться разломами, как было и с первым.

Ярость аномальной силы превзошла себя. Буквально отовсюду нас окружил полный злобы крик. Послышались звуки бьющихся окон. Люди в домах брали в руки оружие и прыгали к нам. Те, у кого спрыгнуть и выжить было без шансов, пытались швырять в нас предметы. Но мы заблаговременно отошли от них подальше. Уже знали, что будет после начала уничтожения аномалии.

Из мыслей меня вывело жжение в области лёгких. Мне будто не хватало воздуха. Я понял, что не могу надышаться, словно кислорода вокруг меня почти не осталось. В теле чувствовалась слабость, а голова закружилась