Когда погрузчик затолкал вторую кипу, Леха сказал закрывать:

— Полторы тонны, Алекс. Не надорвешься.

— Подождите, парни. Я тут левак себе организовал. Заработаю десятку…

Парни хихикнули от неожиданности:

— Зачем? — развеселился Леха.

— Что вы понимаете в конспирации?

Грузчик пекарей, тем временем, начал быстро таскать поддоны со вкусно пахнущими булочками и сосисками в тесте. И ставить их, распирая те газетные кипы, и закрывая их.

— И не возразишь — засмеялся Яковлев.

Тут появилась давешняя барышня:

— Ну, что готов? — за десятку, она вела себя уже несколько собственнически, мельком глянув на Леху, и задержав взгляд на модном Яковлеве.

Леха не подвел, вытер рукавом несуществующие сопли, и заявил:

— Нет, хозяйка. Сначала основная заявка, а потом твое домчим куда скажешь. А за рупь, и разгрузить поможем.

— Ты кто такой? — сурово уставилась хозяйка.

— Я экспедитором при нем — кивнул на меня Леха — лицо материально ответственное, так что не нужно мне здесь.

— Больше десятки не получите- отрезала кондитерша — и куда вам сначала ехать?

Я взглянул на Яковлева.

— На Пушкинскую, к Известиям.

— Ну и чего стоим? Поехали! — барышня залезла в кабину.

— А ты с нами что ли едешь? — почесал репу я.

— Ты свою рожу видел? Вы свои рожи видели? Тут сдобы на семьсот рублей, кто ж вам ее так просто оставит?

Тут Яковлева пробило, и он заржал на весь двор, даже согнувшись. Потом, отсмеявшись, и вытерев слезы с глаз, извлеченным из заднего кармана брюк платком, он сказал:

— Поезжайте без меня. Я — сразу на набережную, буду вас там ждать у служебного въезда. У Известий, вас Игорь встретит. Все готово…

Усевшись в машину рядом с бойкой булочницей, Леха тут же запустил руку в проем, что в грузовой отсек, и втащил две еще теплых сосиски в тесте, протяну мне одну:

— Усушка с утруской — основа экспедирования — пояснил он онемевшей от возмущения девице — поехали, Алекс.

И мы поехали.

Дальше, до самых «Известий» ехать было весело. Девица, оказавшаяся Светой, костерила нас на чем свет стоит. Что и одеты прилично. И стрижены модно- а как есть, деревенские придурки. Это — не на продажу, а хорошим людям. Леха втирал что мы тож ничего, она отвечала что вам в Бутырке ничего, а не с нормальными людьми. И стоило ей чуть успокоиться, как я сдуру попросил еще сосиску. Больно вкусные, мол…

На Пушкинской, мы, несмотря на пикет вояк, с Дмитровки, заехали во двор «Известий». Там стояло несколько Москвичей –каблучков, и ждали нас несколько человек. Они принялись споро растаскивать пачки газет по машинам, А девушка Света затихла, увидев что мы привезли, и вчитавшись в газету.

Подошла к нам, что покуривая на скамейке, наблюдали за разгрузкой. И сказала:

— Больше десятки у меня нет, ребят.

— А тебе куда везти то? — спросил я, в общем-то уже зная ответ.

— Ну, в Дом Советов же! Там народ всю ночь мерз…

— Не переживай, Свет — благодушно сказал Леха — если дашь свой телефон, будем в расчете.

— Он женат, Света. А я- как раз совершенно нет. Если внимательно посмотреть- я очень неплохой парень со своей машиной. Леха, он что? Голь перекатная, пять детей от трех женщин. А я — вовсю ищу хоть немного тепла… Опять же десятка –это будет первый кирпич в фундаменте нашей семьи… То есть, сплошная экономия. А какая у нас будет пекарня, с моей-то тачкой…

— Перестаньте придуриваться, ребят. Не волнуйтесь, если что- мы просто везем сдобу.

И как в воду глядела. Когда мы, не заинтересовав военных, ни на Бульварах, ни на Баррикадной, добрались почти до Краснопресненской, нас тормознули. Газет осталось всего десять пачек. И они были надежно укрыты сосисками в тесте.

Света торжественно раздала всем десятерым военным почти пол поддона, и мы наконец свернули налево, в переулки.

Я не знаю, стали бы нас прессовать из за газет, или нет. Я думаю, вряд ли. Но все равно, было приятно…

На Рочдельской, на которую мы спустились переулком, было полно народу. Толпа начиналась еще от Трехгорки, и поэтому мы едва ползли до КПП у Белого Дома( он же Дом Советов РСФСР). Пропуск МВД тут не канал. Но надпись «Продукты» по бортам, вызывала у публики снисходительность.

Насколько хватало глаз, вся набережная была запружена людьми. У стены ближайшего к БД дома, в толпе, стояло четыре БМП с задранными вверх стволами. Вдали виднелись тягачи –плитовозы с плитами — перекрывали набережную. На стене дома, огромными буквами, было написано «Забьем заряд мы в тушку Пуго!»**

В ворота нас не пустили. У ворот, рядом с ментом, вооруженным автоматом, стоял Яковлев и несколько крепких ребят, лет тридцати.

Мы остановились и вылезли из машины. Я открыл заднюю дверь. Плечистый парень, сунувшись в машину, обернулся: