Но, в нулевых, начали всплывать подробности, которые меня, к примеру, совершенно не удивили. Суть в том, что все эти бандиты, в итоге, оказались в общем то- не сильно и богачами.

Достаточно сказать, что легендарный глава Солнцевских, пройдя горнило швейцарских судов, и очистившись от обвинений, вернулся в Россию к своей собственности. «Дому Охотника и Рыболова» на Водном Стадионе. Вот эта вся Москва, замирающая в ужасе от одного упоминания солнцевских, и — жалкий Дом Охотника?! Где Мега-Активы?! Где тайное владение хоть жалким миллиардом?!

В то время, как обычный не самый крупный чиновник скромно живет в собственном доме на патриках. В то время, как банальный зампред одного из не самых крупных банков, имеет собственный ПЯТИЭТАЖНЫЙ дом на Ордынке.

По большому счету, реальный криминал к серьезным активам не допустили. Речь не о какой-то там недвижимости. Речь о финансовых потоках. Одно приближение к ним, заканчивалось для криминала плохо. И они довольствовались рынками, финансовыми пирамидами, игорным бизнесом и традиционными преступными доходами. И давало это, по сути- не бог весть что. По крайне мере, в политику криминал почти не пролез. И Жириновский тому порукой.

Потому что весь этот Российский Криминал, вся эта могучая организованная преступность, стоили много меньше, чем тихий разговор двоих русских бизнесменов в ВИП зале парижского аэропорта:

— Мне поручили тебе сказать, что твою долю выкупают. Иначе- просто заберут.

— Справедливая цена — полтора миллиарда баксов.

— Гм. Мне за месяц (!!!) столько не собрать. Но в три месяца я уложусь.

— Давай договоримся закрыть сделку за пол -года.

Это о том, что пока бандюки делили рынки и ларьки, героически перестреливались на стрелках, и крышевали гостиницы с ресторанами, тихие ботаники и МНСы седлали финансовые потоки. И, самое смешное, были совершенно не интересны бандитам. Быстрых денег, что б прийти и забрать, или установить ежемесячный платеж — там не было.

Причем, нужно быть честными, бизнес всегда принимал криминал во внимание. Достаточно вспомнить Бадри — ближайшего помощника Березовского. Он совершенно спокойно коммутировался с воровской и бандитской верхушкой, используя эту публику, в основном, для их же нейтрализации. Но до РЕАЛЬНЫХ ДЕНЕГ, так их и не допустил. И стал, в итоге, ровно в четыре раза богаче самого Березовского. Да и у остальных олигархов за спиной маячили такие же люди. У кого крутой боксер, у кого выходец из Самбо 70, а у кого и чемпион по офицерскому многоборью…

Но сейчас, в августе 91 го, и этим не пахнет. Сейчас легендарный Сильвестр, в спортивном костюме, прячется от озверевших кавказцев в отделении милиции, в Текстилях. Не менее легендарный лидер регионального криминала только- только отсидел за незаконный просмотр видео и порнухи. А в Питере, чуваки тянут мелкие сроки за драки.

И деревянная дверь конторы, в тихой улочке у Электрозаводской — закрывается на простой ключ. Притом что господин Ряженов уже сейчас, в августе 91 го — долларовый мультимиллионер. И он такой в Москве — вовсе не один.*

А что бы столкнуться с воспетым криминалом — нужно или торговать на рынке, или просто случайно попасть под раздачу. Ну, или влипнуть вот как я, на Тридцать Третьем комбинате. Я почти не сомневаюсь, что эти душегубы заносили в общак.

Снова закрыв контору на ключ, я поехал на Саянскую улицу, что недалеко от Шоссе Энтузиастов и МКАДа.

Леха Ряженов, беря меня на работу к себе, вполне ясно дал понять, чего он от меня ждет. Высокой эффективности, при максимальной автономности. Проше говоря, что бы я выполнял поставленные задачи, не приставая к руководству из-за любой ерунды. Я эти условия, для себя ужесточил. В результате — я сам себе собственник, подставивший товарищу плечо за свой счет. Что, кстати, парни вполне оценили. Заплатив за мою работу даже больше чем я ожидал. Но это не отменяет простого факта, денег мне, на старте, не хватило. И я продал гитару.

На Саянской улице, недавно открылся магазин музыкальных инструментов. В девяностом, в Олимпийском, прошла выставка «Шоу-Бизнес Сегодня». Там западные фирмы показали все последние достижения от систем освещения до инструментов и электроники.

Вот магазин ' Петро-Шоп' и стал последствием той выставки. Для девяностого года, главный зал выглядел волшебно- множество нарядных инструментов, деликатная подсветка, и звукоизляция создавали ощущение праздничной роскоши и непостижимости.

Сюда я и приехал почти сразу, как снял квартиру. Два парня-продавца, Лева и Леша, заодно гитаристы весьма неплохой группы «Т-34», были доброжелательны. Чувак! Инструмент у тебя родной, из Японии. Почти не юзаный, только струны поменять. Чехол тоже хорош. Сто семьдесят баксов за все. Или можешь выставить по своей цене на комиссию. Тогда, по продаже, пятнадцать процентов от цены — магазину. Я им балалайку продал, но попросил придержать с пару месяцев. И теперь вот приехал выкупать. Выкупил за двести баксов. Правда, они ее привели в идеальный порядок и поменяли струны. В общем, все по честному.

А вернувшись домой, я не успел даже толком раздеться, как меня настиг телефонный звонок. Пожилая продавщица с Никольской известила меня, что у них есть для меня, как я и просил, отличный костюм. От итальянского дизайнера Версаче.

— Джани Версаче? — удивился я — Малиновый? И вообще, кроме пиджаков, все остальное он шьет на длинноруких высоких дистрофиков.

— Саша! Ты знаешь, кто такой Версаче? — удивилась продавщица — нет, нормальный черный костюм. И если бы я не была уверена, что он тебе впору, я бы не звонила.