Шрифт:
– …сунуть ей – и назад!
– Слушай, День мамы должен быть каждый день, и не понимать это только пидарасы могут, у которых хобби – принимать сзади почтовые открытки на Рождество. Так, кстати, мама меня говорить научила – она советовала: «На федеральных каналах не выражайся. Неужели не можешь найти в своем лексиконе какие-нибудь эвфемизмы?» – «Какие?» – «Ну, например, намекни – люди же не такие глупые, скажи: «Он любит принимать сзади почтовые открытки на Рождество».
– Почему именно на Рождество? – Смешное слово, и предложение с ним красивее. Получил открытку, посмотрел: здесь – зимний Киев со снежной попоной на крышах, а там – «открой мне дверь, я пришел дать тебе сзади открытку», и он открывает… Это люди такие, и ничего святого для них нет – как и у того, кто на ток-шоу спросил: «Зачем вы рожали детей?» Е… твою мать! Тебе никогда не понять, зачем – вот тебе, с этими сережками в ушах (показывает), набриолиненному… Кстати, когда он мне нахамил, детей у меня было не семеро, а пятеро, и он даже не нахамил – он потому и пидарас, что не понимает, о чем говорит, смысла не догоняет! В студии еще Юлия Меньшова была, и когда микрофон выключили, он при ней повторил: «Нет, ну зачем рожать, если…» Я бы убил его, но он пидарас, а их же не бьют. Им либо глаза выкалывают, чтобы в глазницы нассать, либо не трогают вовсе.
...
«В шоу-бизнесе никакой другой, кроме гомосексуальной, мафии нет, ни одного мужика там не вижу, а девушки обречены на интимное прозябание, потому что у меня уже скукоженный, я в душе его под собой не нахожу».
– Гомосексуальная мафия в шоу-бизнесе и, в частности, на телевидении сильна?
– А там другой никакой нет – только она. Я бы соврать тебе мог, сказав, что у нас шансок еще есть, но с каждым годом, приезжая на ток-шоу на федеральных каналах, ни одного мужика там не вижу.
– Одни открытки почтовые…
– …а девушки обречены на интимное прозябание, потому что у меня уже скукоженный, я в душе его под собой не нахожу, и я же не могу всю Россию спасти! Я и так демографическую ситуацию выправил, но сейчас, стоя под душем, под песни Евы Польной ищу его (смотрит вниз) и…
– Надежда теперь на китайцев…
– Нет, уж лучше тогда возрожу свой! (Привстает в кресле.) Это уже унижение, не надо… Рыжий Иванушка еще есть – ему 49 лет, есть я – мне 97 (на самом деле и Григорьев-Аполлонов и Кушанашвили родились в 1970-м. – Д.Г. )… Знаешь, что? «Виагры» наглотаемся, но китайцам наших дам не уступим!
– Лишь бы не группы «ВИАГра»…
– Кстати, один грузинский певец, который с девушкой из этой группы живет, неузнаваемым стал, в чем я вижу тлетворное влияние народной артистки Бишкека.
– В каком плане неузнаваемым?
– Какой-то такой он… (Разводит руками и морщится.) Я его очень люблю…
– Он замечательный!
– Оба брата Меладзе – блестящие, первостатейные, отменные люди, но не бывает так, чтобы твоя половина ничего не испортила, если не умеешь держать ее в… порядке. Не говорю «в узде», я не домостроевец какой-нибудь замшелый, но парень не отвечает на звонки, врет в трубку, лишь бы она была довольна. Вместо того чтобы сказать: «Цади ше… Сиди там, где сидишь!»
– В Кутаиси простой на эти вещи ответ?
– В Кутаиси знают, что я круглые сутки пашу, а значит, уважение ко мне должно быть как к работающей творческой единице, которая никогда не жалуется на жизнь, и как только женщина начинает спрашивать: «Зачем дружишь с этим? Почему общаешься с тем?» – первая реплика: «Э-э-э, б…, приведи в состояние нейтральности ротовую полость!» Когда она указывает, с кем можно дружить, а с кем нельзя, и ты начинаешь врать, что ты не с ним, чтобы ей угодить, – все пропало: думаю, такая история коснулась меня в этой, как они считают, семье. Ишь, как сказал: «В этой, как они считают, семье»! Отомстил, б..! (Смеется.)
Из книги Отара Кушанашвили «Я. Книга-месть».
«90-е – время мифологии. Людям тогда не за что было хвататься, им нужно было дать надежду на то, что все невозможное возможно, так что принцип пиара был не тот, что сейчас: весь пиар строился на безбрежном вранье. Все тогдашние селебрити были непривередливы и говорили: «Ты напиши обо мне, что хочешь, только напиши», никто интервью не утверждал и не правил — все были рады тому, что их упомянули в газете, и почти все интервью выдумывались от начала до конца.
Кокаина не было (ну, или мы о нем ничего не знали), в ходу были таблетки. На Стадионе юных пионеров был клуб «Титаник» – вот там можно было проглотить таблетку и приобщиться к миру высокой антикультуры. Мы не знали, как это все называлось – экстези не экстези, – но точно помню: таблетки никто не прятал, не было опасения, что вдруг люди в униформе ворвутся. Стоили таблетки дорого – дороже, чем сейчас кокаин, правда, поскольку я относился к масс-медиа, меня всегда угощали.