Я лишь головой качнул — ладно. В чем-то он прав. Да и разве его удержишь?

В итоге, когда мы вывалились на Невский, в глазах прохожих наша троица ничем не отличалась от такой же «модной» молодежи, в любое время дня и ночи праздно шатающейся по центру. Поплавский, нагло держа бутылку за горлышко, повернулся ко мне и картинно обнял.

— Все, брат, на созвоне! — громогласно возвестил он всю улицу, хлопнул по плечу, и, развернувшись, двинулся в сторону Аничкова моста.

Мы же пошли в противоположную сторону — к Московскому вокзалу.

— Как ты? — поинтересовался я у спутницы.

— Нормально, — раздалось из-под капюшона. — Было немного страшно… Но ты же сказал, что все будет хорошо. А ты, как я успела убедиться, всегда держишь свое слово.

Я не нашелся, что ответить на такое признание, и остаток пути мы проделали молча. Как бы ни хотелось мне посадить девушку прямо в вагон, делать я этого не стал: вокзал есть вокзал. Куча камер, бдительные стражи порядка и прочие… сложности.

Не стоит дергать судьбу за усы без крайней на то необходимости. Когда-нибудь она может и обидеться.

— Все на месте? Телефон, деньги, билеты? — спросил я, когда мы добрались до входа. — Все, что нужно, помнишь?

— Помню, не переживай. — Из рукава толстовки показалось изящное запястье с часами. — Время. Все, я побежала. Целоваться не будем. А то камеры везде, — девушка усмехнулась, и, увернувшись от моих неловких объятий, взбежала по ступенькам.

А я задумчиво посмотрел ей вслед, сунул руки в карманы, и, глядя под ноги, неспешно двинулся своей дорогой — туда, где примекрно в полукилометре отсюда меня ждал автомобиль.

Желтая «Лада» с наклейкой такси, стоящая у обочины на Гончарной улице, явно знавала и лучшие времена: краска облупленная, левый стоп-сигнал держится на скотче, саморезе и честном слове, а стекла не нужно даже тонировать — таким слоем засохшей грязи они были покрыты.

В общем — то, что нужно.

Честный городской трудяга, на которого никто не обратит внимания ни в потоке, ни на парковке. Лучшую машину для моих целей и представить сложно. Поравнявшись с водительской дверью, я потянул за ручку уселся внутрь. Пару секунд сидел молча, переводя дыхание, а потом поднял голову, поймал в зеркале заднего вида испуганный взгляд девичьих глаз, улыбнулся и проговорил:

— Ну, с здравствуйте, ваше высочество.

— Господь милосердный, я думала, вы уже никогда не придете!

Кажется, Елизавета хотела броситься мне на шею. Но вовремя взяла себя в руки — ограничилась восторженным взглядом и улыбкой, в которой радости и тревоги было примерно поровну.

И то, и другое я разделял в полной мере. Самоубийственный и невозможный план, на подготовку которого я угробил две с лишним недели, осуществился. Целиком и полностью, от и до, несмотря на все шероховатости. Мы не поймали пулю, не свернули шеи, прорываясь на байках сквозь гвардейские кордоны и, кажется, даже не угробили никого из порядочных и честных вояк.

А зубы и ребра в таких случаях вполне допустимо списать в графу «сопутствующий ущерб».

Алена благополучно укатила на поезде в сторону Великого Новгорода, и за нее я почти не переживал: даже когда аналитики спецслужб доберутся до записей с камер и разберут весь сегодняшний день по кадрам — а это, как ни крути, случится уже совсем скоро — они все равно будут искать вовсе не сиятельную княжну Гагарину. А неизвестную девушку с «липовым» паспортом, облаченную в безразмерную толстовку с капюшоном, надвинутым по самое не балуй. Фальшивую невесту и наследницу рода Романовых. А настоящая…

Настоящая ждала меня здесь, в автомобиле, припаркованном на Гончарной улице. Уже целый час, если не больше.

Древняя, как сам мир, схема: многоходовый план с красочным представлением с одной стороны и бесшумным изящным финтом — с другой. Отвлекающий маневр — и само действие, одновременно простое и совершенное в своей эффективности.

Выдернуть из самой середины мчащегося по выделенной полосе кортежа лимузин, чтобы через мгновение подменить его точно такой же машиной. С водителем, охраной и девушкой в точной копии платья невесты.

Невозможно?

А вот и нет. Пожалуй, даже легко — особенно когда у тебя под рукой почти неограниченные ресурсы рода Гагариных, полдюжины отчаянных офицеров особой гардемаринской роты, напрочь лишенный страха курсант Морского корпуса, два мощных байка, револьверный гранатомет…

И, конечно же, ловкие пальцы и блестящий мозг, способный не только переключить сигналы светофора, расписать каждое движение всех действующих лиц с точностью до десятой доли секунды или вырубить все камеры в центре города примерно на полминуты, но и просчитать хитрую многоходовку такого уровня, что об нее наверняка сломают голову даже самые крутые из столичных сыскарей.