Мысленно чертыхнувшись, я поправился и переспросил “по-правильному”. Хотя совсем недавно мы общались, как обычные люди. Но тут, видимо, Звягинцеву захотелось напомнить мне моё место обычного солдата, который беспрекословно подчиняется вышестоящему. Что ж, придётся поиграть и в эту игру. Тем более, я так до конца и не понял в чём конкретно меня обвиняют.

– То есть, разговор под дулом оружия, это уже прямой намёк на предательство? Я правильно понял, товарищ командир – уточнил я.

– У меня другие сведения, – коротко ответил он.

Лекентий, тут же подумалось мне. Не удивлюсь, что за нами действительно послали проследить. Так сказать, проконтролировать выполнение приказа. Вот только после стычки у дома родных Степаныча, всё уже пошло не по плану. И, когда я отправился выполнять задание один, то у того, кто следил, тоже вполне могли возникнуть определённые подозрения. А, когда меня “приняли” на выходе для беседы с Самылом, то они только усилились. Но это всё равно просто факты. А уж, как их интерпретировать дело другое. И подозреваю, что хитро-наглая морда вестового тут сыграла не последнюю роль. Он либо сразу на уши Звягинцеву подсел, либо, передавая послание от бойца, трансформировал его в удобную для себя версию. Недаром же, когда мы только зашли на территорию отряда, этот упырь крутился тут, как тут и посматривал на меня с этакой миной победителя. Всё становится на свои места. Как только теперь выкрутиться из сложившейся ситуации? Не рассказывать же, что главный зелёных, по прозвищу Медведь, действительно предлагал мне перейти на их сторону. Но не в виде шпиона, а самым настоящим городским партизаном. Да ещё и основать группу, где я смогу использовать свои способности на полную.

Заманчиво. Интересно. Настораживающе.

Похоже, Самуил уже встречал метапрактиков, похожих на меня. Как минимум, в тех местах, откуда он родом. А это север, бескрайняя тайга, полная тайн и загадок.

Сиделось мне в импровизированной тюрьме так себе. Хотя, по сути, это была обычная пустая комната, разве что с забитыми досками окнами, да усиленной дверью. Но само ощущение, что тебя, считай, просто так отправили в “казематы” раздражало и откровенно нервировало. Плюс ещё у меня отобрали химер, и я чувствовал себя ещё более опустошённым.

Прошли сутки. И кроме дежурного, который кормил меня, никто так и не соизволил навестить бедного арестанта. Про Василия и Степаныча молчу, конечно. Они, может, и пытались, да кто их пустит. А вот проинформировать, что со мной будет дальше было бы не лишним. Но, видимо, у командира и его подопечных других дел хватало. К тому же, если я не ошибаюсь, как раз сегодня должно было состояться нападение на базу зелёных. Вот и сконцентрировались все на насущном.

Неожиданно дверь распахнулась, и в помещение ввалилось сразу трое бойцов, все с винтовками наперевес. Позади них маячил Лекентий, стоявший с надменным видом, держа в руках какую-то бумажку.

Я напрягся. Как-то нездорово всё это выглядело.

– Хватай его ребята, контру поганую! – рявкнул он, потрясая кулаком.

Значит, решили. Только вот что? Есть тут суд или хоть какая-то возможность оправдаться?

Пожав плечами, я позволил себя связать и, подгоняемый дулами винтовок, вывести наружу. А там уже расхаживал разъярённый командир и рядом с ним какой-то худощавый мужчина с дикими глазами.

Увидев меня, оба переменились в лице и, стараясь контролировать эмоции, тут же повернулись к собравшимся здесь солдатам. Причём, первым взял слово незнакомец, от которого буквально сквозило безумием.

– Бойцы, товарищи, братья! – патетически начал он, – сегодня каждый из нас потерял своего друга, сослуживца, воина революции! Грудью и жизнью они боролись за праведное дело! До последней капли крови были готовы биться, не щадя себя! Уверен, так поступил бы и каждый из вас.

Взяв паузу, он обвёл всех собравшихся пылающим взглядом и, потрясая кулаком, продолжил.

– Подвиг, они совершили подвиг! И их имена останутся в веках! Но, к сожалению, все усилия оказались напрасными. Нас ждали. Нас заманили! В хитрую, дьявольскую ловушку! И один из повинных в этом обмане сейчас перед вами! Тот, кого мы считали нашим товарищем и безраздельно доверяли, оказался предателем! Больно, мне невероятно больно говорить такое и видеть его сейчас! Да, нужно признать…мы пригрели змею на груди. Которая в нужный момент укусила в самое сердце!

Ораторствующий психопат продолжал что-то кричать, но я уже его не слышал. И так понятно, что козлом отпущения сегодня придётся быть мне. Вот только я на такую роль не нанимался. И, если что-то пошло не так, то в этом уж точно нет моей вины. Тем более, судя по словам этого больного, и в других отрядах была запущена дезинформация. Поэтому просто так валить всё на меня не получится. Дайте мне только слово, и я ...

Ответить мне не дали. Да, и, вообще, стоило мне только открыть рот, как в печень прилетел хороший тычок. Хватая воздух, я пытался прийти в себя, а, тем временем, мне вынесли быстрый и жестокий вердикт.

– К стенке, контру! Расстрелять, ублюдка! – наперебой заорали, накаченные чужой яростью солдаты.

Я тщетно искал в толпе лица Василия и Степаныча. Не то, чтобы я надеялся на их помощь, но и моральная поддержка будет не лишней. Вот только, к сожалению, мои напарники, видимо, не захотели приходить на это нелепое судилище.

Меня потащили на место казни, и я всё ещё не верил, что это взаправду. Слишком уж быстро и абсолютно незаслуженно меня обвинили в одном из страшнейших грехов на войне – предательстве.