Я кивнул, оценивая её предложение. Акико была детективом — она знала, как найти человека и вытянуть информацию. Но мне не хотелось отпускать её одну, особенно после того, что мы слышали от Кобаяши. И всё же время поджимало.

— Хорошо, — сказал я. — Но будь осторожна. Если это он, то он может быть опасен. Держи меня в курсе.

— Не волнуйся, — ответила она с лёгкой улыбкой, но её глаза были серьёзными. — Я справлюсь. А ты проверь ресторан. Если кто-то посторонний проник на кухню, там должны быть следы.

Мы разделились. Акико вызвала такси, чтобы отправиться по адресу Судзуки, а я сел в машину к Волку, который молча ждал, как всегда готовый везти меня куда угодно.

— В «Белый Тигр», — сказал я, и он кивнул, заводя мотор.

Ресторан встретил меня тишиной — утренние часы были спокойными, без толпы гостей. Да и вряд ли, учитывая произошедшее, стоило сегодня и в ближайшее время ожидать наплыва посетителей.

Смерть Сато — отравление в моём ресторане — была не просто скандалом. Это был яд, который медленно распространялся, отравляя репутацию «Белого Тигра». Я знал, как работает Токио: слухи, заголовки, шепотки в дорогих кабинетах. Никто не захочет есть там, где умер замминистра, где фугу стала синонимом смерти, а не изысканности. Клиенты — богатые, влиятельные, капризные — начнут обходить нас стороной. Резервы столиков уже, наверное, таяли, а скоро зал будет пустовать, как заброшенный храм.

Я сжал кулаки, прокручивая в голове цифры. «Белый Тигр» приносил «Спруту» треть дохода — не только деньгами, но и престижем. Потерять его было бы как потерять руку. Ребрендинг? Смена имени, новый дизайн, громкая кампания могли бы смягчить удар. Превратить «Белый Тигр» во что-то новое — «Золотой Карп», может, или «Лунный Лотос» — стереть пятно, связанное с Сато. Но я знал, что этого мало. Люди помнят. Они будут шептаться за коктейлями: «Это тот самый ресторан, где отравили политика». Нужна была не просто смена вывески, а что-то радикальное. Полная перезагрузка.

Может, закрыть «Тигра» на месяц? Перестроить кухню, обновить меню, уволить половину персонала, чтобы показать, что мы очищаемся? Или пойти дальше — превратить ресторан в новый формат, скажем, не только фугу, но что-то уникальное, вроде молекулярной кухни или театра еды?

Я представил заголовки: «Спрут» возрождает «Белый Тигр» как символ нового Токио'. Это могло бы сработать. Но стоило бы миллионов — и времени, которого у меня не было.

Я нахмурился, чувствуя, как усталость смешивается с решимостью. Нет, лучший способ спасти «Тигра» — это найти правду. Доказать, что Хироси не виноват, что яд подсыпал кто-то другой. Если я вытащу «Спрут» из этой грязи, клиенты вернутся. Они любят победителей, а не тех, кто прячется за новым логотипом. Но пока правда не всплывёт, каждый день будет уносить кусок моего ресторана, как волны уносят песок с берега.

Кухня уже гудела, но без обычного оживления. Повара двигались, как тени, переглядываясь, будто чувствовали, что над «Спрутом» сгущаются тучи. Я прошёл прямо на кухню, игнорируя любопытные взгляды, и начал задавать сам себе вопросы.

Как кто-то чужой мог проникнуть сюда? Как он подсыпал яд, пока Хироси был в туалете? Ответы были уклончивыми — никто ничего не видел, никто не знал. Но я заметил, как помощник су-шефа, молодой парень с нервным взглядом, избегал моих глаз. Я запомнил его. Позже разберусь.

Юми, официантка, оказалась полезнее. Она рассказала, что входов на кухню два: чёрный, для персонала, и технический, для поставок. Оба открываются только по пропуску — магнитным картам, которые есть у поваров, помощников и старшего персонала.

— Никто чужой не пройдёт, — сказала она, теребя край фартука. — Карты строго учитываются. Но… — она замялась, — иногда карты теряются. Или кто-то забывает свою, и дверь придерживают.

Я нахмурился. Слабое звено. Я поблагодарил её и направился к техническому входу, который находился в задней части ресторана, рядом с зоной разгрузки. Дверь была массивной, с магнитным замком, который выглядел целым. Я приложил свой пропуск — замок щёлкнул, дверь открылась. Всё работало. Но что-то подсказывало мне копнуть глубже.

Я осмотрел замок внимательнее, надавил на ручку сильнее, чем нужно. Ничего. А потом дёрнул дверь резче, вложив вес тела. Раздался слабый хруст, и дверь поддалась, открываясь без карты. Я замер, вглядываясь в механизм. На вид замок был цел, но магнит внутри не держал — ослаб и сломался. Дверь можно было открыть простым рывком, без пропуска.

Я сжал кулаки, чувствуя, как ярость закипает. Вот как он проник. Человек в халате, с часами, с ядом. Он знал про сломанный замок — или сам его сломал. Это был не случайный сбой. Это был план.

Я вытащил телефон, чтобы сообщить Акико, но остановился. Она уже едет к Судзуки. Я должен был проверить кухню дальше — найти того, кто знал про замок, кто мог пустить чужака. Или того, кто сам надел халат и подсыпал яд.

Акико Танака стояла перед обшарпанной дверью в многоквартирном доме на окраине квартала Сибуи, её пальцы сжимали полицейский жетон в кармане пальто. Утренний ветер трепал её волосы, но она не замечала холода — её мысли были заняты Кейтой Судзуки, помощником повара, который сбежал из «Белого Тигра» в самый неподходящий момент. Его внезапное увольнение кричало о виновности, и Акико была полна решимости выяснить правду.