Я нахмурился, чувствуя, как внутри шевельнулось что-то холодное. Акико слегка наклонилась вперёд, её интерес был почти осязаем.

— Потерянный? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду? Он ошибался, отвлекался?

Юми покачала головой, её пальцы теребили край подноса.

— Не то чтобы ошибался… Просто он мог замереть посреди работы, смотреть в одну точку. Иногда забывал, что уже сделал, переспрашивал про заказы. А пару раз… — она замялась, бросив быстрый взгляд на Акико, будто боялась, что её слова используют против неё, — я видела, как он тёр голову, будто у него болит. Или как будто он пытается что-то вспомнить.

Я замер, вспоминая видео. Тот момент, когда Хироси остановился и потёр голову. Это не было случайностью. Что-то его беспокоило — и не только в тот день.

— А сегодня? — спросил я, стараясь держать голос ровным. — Когда ты приносила заказ, он тоже был таким?

Юми кивнула, её глаза потемнели.

— Да. Он взял лист, прочитал, но… как будто не сразу понял, что делать. А когда я вернулась за тарелкой, он выглядел… ну, не знаю, напуганным, что ли. Но я подумала, это из-за спешки. Заказ был срочный, столик важный.

Акико наконец вмешалась, её голос был мягким, но с лёгкой стальной ноткой.

— Юми-сан, ты видела кого-то ещё на кухне? Может, кто-то подходил к Хироси, пока он готовил? Или когда он отходил?

Юми нахмурилась, её взгляд скользнул в сторону, будто она пыталась вспомнить.

— Нет… вроде никого. Кухня была занята, как всегда, но я не заметила, чтобы кто-то лез к его столу. Хотя… — она замолчала, её лицо напряглось. — Когда я уходила с тарелкой, кто-то из помощников прошёл мимо. Не знаю, кто, я не разглядела. Всё было быстро.

Я переглянулся с Акико. Её глаза сузились, и я знал, что она думает о том же: кто-то мог воспользоваться моментом, пока Хироси отлучался. Но слова Юми о его состоянии не давали мне покоя. Рассеянный, потерянный, напуганный. Хироси, которого я знал, был как скала — непробиваемый, уверенный. Что могло его так выбить?

— Спасибо, Юми, — сказал я, заставив себя улыбнуться, чтобы снять её напряжение. — Если вспомнишь что-то ещё, дай знать. Прямо мне.

Она кивнула, её плечи чуть расслабились, но взгляд остался тревожным. Поклонившись, она развернулась и ушла, её шаги растворились в шуме зала. Я повернулся к Акико, чувствуя, как мысли крутятся, как шестерёнки.

— Что скажешь? — спросил я, хотя уже знал, что она копает в том же направлении.

— Думаю, тут все очевидно, — ответила она. — Может, он знал, что что-то не так. Или кто-то давил на него. Эти уходы, его поведение… Это не случайность.

Я кивнул, глядя в сторону кухни, где Кобаяши всё ещё терзал Хироси. Рассеянный. Потерянный. Напуганный. Слова Юми звенели в голове, как предупреждение. Если Хироси сломался, то почему? И кто — или что — довело его до такого?

Мы с Акико вышли из «Белого Тигра» на улицу, и холодный токийский ветер ударил в лицо, будто пытаясь вытрясти из головы сумбур. Неон вывесок отражался в лужах, а гул машин заглушал мои мысли. Я засунул руки в карманы пальто, глядя, как Акико поправляет шарф, её лицо было напряжённым, но глаза горели уверенностью.

— Это Хироси, — сказала она, остановившись у края тротуара. Её голос был твёрдым, как будто она уже вынесла приговор. — Его поведение, эти уходы, рассеянность, о которой говорила Юми… Он что-то скрывает. Может, ошибся с рыбой, а может, сделал это нарочно.

Я молчал, глядя на мелькающие фары машин. Слова Акико звучали логично — слишком логично. Хироси вёл себя странно, это факт. Но что-то в её уверенности резало слух. Я знал Хироси, видел, как он режет фугу с закрытыми глазами, как гордится каждым блюдом. Рассеянность? Напуганный взгляд? Это не ошибка повара. Это было что-то глубже, и оно грызло меня изнутри.

— Кенджи-сан, — Акико повернулась ко мне, её брови сдвинулись. — Ты не согласен?

Я покачал головой, пытаясь поймать ускользающую мысль.

— Не то чтобы не согласен, — начал я, подбирая слова. — Просто… его поведение. Оно не похоже на вину. Скорее на… — я замялся, не зная, как объяснить. — На смятение. Будто он сам не понимал, что происходит.

Она прищурилась, её взгляд стал острым, как лезвие.

— Смятение? — переспросила она. — Ты думаешь, его подставили?

— Не знаю, — честно ответил я, но внутри всё кипело. Что-то было не так, и я чувствовал, что ответ где-то рядом, в тех зернистых кадрах, в жестах Хироси, в его потерянном взгляде.