— Как так? — вырвалось у меня. — За что? Ты же лучшая в своём деле!

Она горько усмехнулась, но её глаза блестели, будто она сдерживала слёзы.

— Он следил за мной, — сказала она, понизив голос. — Знал, что я иду к тебе. Сказал, что я бегаю за тобой, разыгрываю детектива. Он… он ненавидит, когда я действую сама. И видимо не хочет, чтобы я добралась до правды. А теперь велел сдать жетон завтра.

Я сжал кулаки, чувствуя, как гнев вскипает. Кобаяши. Этот надутый, злобный старик, топчущий всех, кто смеет быть лучше него. Я смотрел на Акико — её дрожащие руки, её упрямый взгляд — и понимал, что она не сломалась, но ей больно.

— Мне очень жаль, — сказал я искренне. — Это несправедливо. Как я могу помочь? Подать жалобу выше? У меня есть связи, я могу…

— Не нужно, — перебила она, покачав головой. Её голос стал твёрже. — Я всё равно продолжу расследование. С жетоном или без, я докопаюсь до истины. И отправлю Кобаяши за решётку, если он замешан. А я в этом уверена.

Я нахмурился, чувствуя, как тревога сжимает грудь.

— Это опасно, Акико, — сказал я, понизив голос. — Без полномочий детектива ты… ты уязвима.

Она посмотрела мне прямо в глаза, и я увидел в них огонь, который не погас даже после удара.

— Я знаю, — сказала она. — Но я не остановлюсь. Сато убили не просто так, и я найду, кто это сделал. С тобой или без тебя.

Я кивнул, чувствуя, как уважение к ней растёт. Она была не просто детективом. Она была воином. И я знал, что мы с ней пойдём до конца.

— Кенджи, о чём ты хотел говорить? — спросила она, её голос был тихим, но твёрдым, несмотря на дрожь, которую я всё ещё улавливал. — Ты сказал, что есть новости по делу Сато.

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как слова, которые я держал в себе, готовы вырваться. Это был риск — рассказать ей всё, особенно теперь, когда она лишилась жетона. Но я доверял ей. Она была единственной, кто мог помочь мне распутать этот клубок.

— Я знаю, кто убил Сато, — сказал я, понизив голос до шёпота, чтобы никто из пьяных посетителей не подслушал. — Или, по крайней мере, кто за этим стоит.

Акико моргнула, её брови взлетели вверх, и она подалась ещё ближе, её взгляд стал острым, как лезвие.

— Кто? — спросила она, и в её тоне не было ни капли сомнения — только голод до правды.

Я оглянулся, проверяя, нет ли лишних ушей, и продолжил:

— За мной некоторое время следил человек. Я заметил его пару дней назад — тёмный капюшон, всегда держится в тени. На запястье — татуировка осьминога. Он звонил мне, пытался предупредить о том, что должно случиться в «Белом Тигре». Нам удалось узнать его имя. Это Сота Мацудо, бывший работник «Спрута». Он был помощником повара в «Белом Тигре», но год назад уволился. А потом… перешёл в «Морской Щит».

Акико нахмурилась, откинувшись на стул. Её лицо сморщилось, будто она услышала что-то нелепое.

— «Морской Щит»? — переспросила она с лёгкой насмешкой. — Эти воинствующие фанатики-экологи? Кенджи, они же клоуны. Банда чокнутых с тараканами в голове, которые размахивают плакатами и орут про спасение китов. Они ничего из себя не представляют.

Я покачал головой, чувствуя, как внутри закипает. Она не понимала. Никто не понимал.

— Они не так просты, как кажутся, Акико, — сказал я, и мой голос стал жёстче. — Это не просто плакаты и крики. Они готовы на всё, чтобы остановить тех, кто, по их мнению, вредит морю. Сато был их целью. Он проталкивал закон о расширении промысловых зон — это прямо против их идей. А теперь подумай: фугу в моём ресторане. Это не случайность. Это их почерк.

Акико молчала, её глаза сузились, пока она прокручивала мои слова. Я видел, как её скептицизм борется с любопытством. Наконец она кивнула, медленно, будто принимала новую реальность.

— Если ты прав, — сказала она тихо, — то «Морской Щит» — не просто кучка психов. Это организованная группа. И они опасны.

Глаза Акико, всё ещё горящие после шока от увольнения, теперь сверкали новой мыслью. Она наклонилась ближе, её пальцы нервно постукивали по столу, и я понял, что она что-то вспомнила.

— Кенджи, — сказала она, понизив голос, чтобы никто не подслушал. — Есть ещё кое-что. Охранник Сато, Такаши, дал показания. За несколько минут до смерти замминистр с кем-то разговаривал по телефону. Он был зол, почти кричал. Такаши не слышал деталей, но сказал, что Сато упомянул что-то про «угрозы» и «похоронить проект». Я тогда не придала этому значения, но теперь…

Она замолчала, её взгляд стал острым, как лезвие. Я почувствовал, как пульс ускорился.

— Думаешь, это был кто-то из «Морского Щита»? — спросил я, наклоняясь к ней. Моя рука невольно сжала край стола.