Официально провозглашалось, что конголезская армия не занимается политикой. Однако среди солдат были сторонники политических партий, возникших в родственных им племенах. Независимость породила брожение в солдатской массе, основанное на недовольстве африканца существующим положением. Многие солдаты служили по 10–15 и более лет, оставаясь рядовыми. Идея африканизации, нашедшая воплощение в новом административном аппарате, стучалась в ворота военных лагерей. Солдаты приходили к выводу, что их обходят и при независимости, которая и в самом деле ничего им не принесла. В казармах появились листовки, содержащие требование повышения окладов и «массового назначения негритянских офицеров».

Один бельгийский министр так отзывался о генерале Эмиле Янсенсе: «В военном отношении этот человек полнейший болван». Что ж, бельгийцам лучше знать друг друга! Но приведенная оценка не может быть полной в силу того, что касается лишь одной военной стороны в деятельности Янсенса. Перед независимостью и в первые дни независимости он проявил себя и как политик. После Конференции круглого стола он настоятельно потребовал увеличения «Форс пюблик» на 5 тысяч человек. Разрешение на это он получил. Теперь он мог выступать от имени «двадцати пяти тысяч моих подчиненных». Генерала так и подбивало на ораторство. Он по-своему отметил независимость, заявив:

— С помощью двадцати пяти тысяч моих солдат я могу управлять Конго, если захочу и если потребуют обстоятельства…

Оратору было невдомек, что конголезскими солдатами уже никто не управляет: они выходили из подчинения и бельгийцев и африканцев. 4 июля национальное радио Конго передало отредактированную Кашамурой статью об отмене расовой дискриминации в армии. Солдаты наконец почувствовали, что они не забыты и что их судьбой начинает интересоваться новое конголезское правительство. Они собирались в группы, вызывали бельгийских офицеров для объяснения. Организовывались стихийные митинги, чего никогда раньше не было. Наутро Эмиль Янсенс прибыл в военный лагерь Леопольда, расположенный на окраине столицы. Он выступил в солдатской столовой, вмещающей более пятисот человек. Речь его отличалась лаконизмом.

— Я разговариваю с вами как солдат с солдатами. Я никогда вам ничего не обещал и не обещаю. Армия, которой я командую, останется точно такой же, какой она была до сего времени. Я запрещаю вам заниматься политической болтовней. Заподозренные будут уволены из военно-полицейских сил.

Чтобы высказанная мысль в ее генеральской обработке дошла до каждого конголезского солдата, Янсенс подошел к доске, взял кусочек цветного мела и написал: «До независимости равно после независимости». Офицерам он отдал приказ, чтобы они провели свои подразделения мимо этой доски и объяснили солдатам содержание афоризма колониального полководца…

Реакция солдат была непредвиденной: они потребовали немедленной отставки генерала и бросились к оружейным складам, где уже стояли бельгийские офицеры с парабеллумами и автоматами. Начались митинги. Огонь критики сосредоточивался на тех конголезских лидерах, которые пришли к власти, назначили себе годовое вознаграждение в полмиллиона франков, приобрели виллы и особняки, раскатывают на автомобилях, имеют по дюжине костюмов, одевают своих жен и любовниц в шелка и бархат, дарят им золото и жемчуг…

Солдаты в Нижнем Конго восстали. В тисвильском военном лагере Гарди конголезские военнослужащие захватили склад с вооружением. Отряды солдат из Тисвиля, Кизанту и Матади направились в Леопольдвиль. Колеблющаяся часть солдат осталась в казармах. Участники похода не были вооружены: в их руках были поясные ремни, палки и велосипедные цепи. Все Конго облетела фраза, сказанная каким-то солдатом: «Мы сошьем себе одежду из кожи европейцев». К ней прибавилась и другая, столь же крылатая, тоже приписываемая солдатам: «Мы так давно не убивали белых…» Назревал погром — бессмысленный и беспощадный.

Солдаты избрали «руководящий комитет». Два обстоятельства сдерживали разгул вышедшей из-под контроля солдатской массы: боязнь высадки бельгийских парашютных частей и слухи о возможном прибытии «коммунистических дивизий». В Леопольдвиле распространился слух о том, что советские военные корабли уже стоят в устье реки Конго…

4 июля Патрис Лумумба созвал пресс-конференцию, на которую были приглашены все иностранные корреспонденты, прибывшие на торжества по случаю провозглашения независимости Конго.

— Мы не коммунисты, — заявил он, — не католики и не социалисты. Мы являемся африканскими, конголезскими националистами. Конго — суверенная держава, и она сохранит за собой право дружить со всеми в соответствии с принципами позитивного нейтралитета. Я взываю к здравому смыслу всех конголезцев и европейцев, проживающих в нашей стране. Давайте выберемся из области провокационных слухов и встанем на реальную конголезскую землю, где полно неразрешенных проблем, ждущих нашего компетентного вмешательства.