Не все соглашались с бельгийской оценкой. Английский бюллетень «Форин рипорт» счел нужным следующим образом высказать свое мнение о конголезском премьер-министре: «Лумумба отличается упорством в работе, храбр и располагает к себе. Его сила в том, что он является единственным подлинным националистом, конголезским лидером, выступающим против сохранения строя по племенному и региональному признаку. Очевидно, Лумумба единственный политический деятель Конго, обладающий необходимыми качествами для того, чтобы превратить Конго в унитарное государство».

На редкость точная оценка! Только тогда Лумумба чувствовал, что он не единственный руководитель Республики Конго, выступающий за сохранение ее единства и независимости. С ним и за ним шли многие. Бельгийцы делали ставку на раскол, Лумумба — на сплочение, и это ему удавалось. Вместе с Касавубу они обсуждали вопрос, связанный с высадкой бельгийских парашютистов. Они пришли к единому мнению: надо срочно обращаться в Организацию Объединенных Наций, в Совет Безопасности. Обращение было послано. Вслед за ним президент и премьер направили генеральному секретарю ООН более подробную телеграмму, в которой разъяснялась позиция конголезской стороны. «В связи с просьбой Республики Конго о предоставлении ей военной помощи ООН, — писали Касавубу и Лумумба, — глава государства и премьер-министр Конго дают следующие разъяснения: 1. Цель запрашиваемой помощи — не восстановление внутреннего порядка в Конго, а скорее защита национальной территории против актов агрессии со стороны бельгийских войск. 2. Просьба о помощи относится только к вооруженным силам ООН, состоящим из военнослужащих нейтральных стран, а не Соединенных Штатов, как сообщили некоторые радиостанции. 3. Если требуемая помощь не будет незамедлительно предоставлена, Республика Конго будет вынуждена обратиться к державам Бандунгского договора. 4. Республика Конго обратилась с просьбой о помощи, осуществляя свои суверенные права, а не по договоренности с Бельгией, как указывалось в сообщениях».

ООН проявила оперативность, немедленно созвав Совет Безопасности, принявший резолюцию об оказании помощи Республике Конго. 14 июля в Леопольдвиль прибыл генерал Александер, англичанин по национальности, командующий ганскими подразделениями. В тот же день он встретился с бельгийскими генералами Тейсеном и Кюмоном. Касавубу и Лумумба направили бельгийскому послу в Леопольдвиле послание с требованием, чтобы все подразделения парашютистов были стянуты на военные базы Китона и Камина и находились там, не выходя за пределы, вплоть до особого распоряжения. Это разрядило бы грозовую атмосферу и положило конец ежедневным кровавым столкновением между оккупантами и местным населением. Министр обороны Бельгии Жильсон ответил решительным отказом. 20 июля палата представителей Республики Конго рекомендовала правительству порвать дипломатические отношения с Бельгией и выслать из Леопольдвиля посла Жана Ван ден Боша, обвиняемого в организации «массовой и неоправданной эвакуации белого населения из Конго».

Журнал «Юроп мэгэзин», издающийся в Брюсселе, опубликовал статью под названием «Разбитое Конго». Большая фотография переносила читателей и зрителей в леопольдвильский собор святой Анны, где состоялось торжественное богослужение по случаю конголезской независимости. Повернув стулья спинками вперед, стоят рядом премьер-министры Эйскенс и Лумумба. Надпись гласит: «Реквием по Конго, которого уже нет».

Но Конго существовало. Лумумба посылал своего адъютанта на розыски министров, депутатов парламента, государственных секретарей. Некоторые из них тоже считали, подобно бельгийскому журналу, что все погибло: они скрывались в африканских кварталах или близлежащих городах. Лишь несколько человек всегда находились на своих постах: Антуан Гизенга, Морис Мполо, Жозеф Окито, Джордж Гренфел, Унисет Кашамура, Пьер Му-леле. Власти Катанги, узнав о назначении Виктора Лундулы командующим конголезской армией, арестовали его. Лумумба поручил Морису Мполо разобраться в «солдатском вопросе», совершить инспекционную поездку по гарнизонам.

Лумумба, понимая исключительное значение катангского вопроса, проявил инициативу в попытках установить с Чомбе деловые контакты. Отлучение Чомбе, его изоляция, по мнению премьера, сыграли бы на руку бельгийским монополиям, еще больше сблизили бы Катангу с Брюсселем. Лумумба считался с тем непреложным фактом, что курс на сепаратизм разделяют многие члены возглавляемого им центрального правительства. Да и сама личность Чомбе не укладывалась в появившиеся оценки — сепаратист, марионетка, предатель.

В отдельных случаях Чомбе выступал с националистических позиций и нередко разоблачал империалистическую политику Соединенных Штатов, Запада в целом, призывал к освобождению Африки, к изгнанию колонизаторов и т. д. Набор общих призывов стал усиленно внедряться в Африку, и ими пользовались как подлинные, так и мнимые борцы за новую жизнь. Особенно доставалось от Чомбе Бельгии, правительство которой он именовал «правительством грабителей и мошенников».

Конечно, это была демагогия чистейшей воды. Но нельзя отказать умному и ловкому Чомбе в незаурядных способностях извлекать политические барыши из противоречий капиталистических держав, каждая из которых преследовала свои интересы и в Конго и в Катанге. В пользу переговоров склоняло и то обстоятельство, что каким бы ни был Чомбе, все же он конголезец.

Правительство направило в Элизабетвиль двух членов парламента на переговоры с Моизом Чомбе: они были встречены в аэропорту и отправлены в тюрьму.

16 июля Лумумба выступил по радио с обращением к народу.

— Своим поведением, — говорил он, — Бельгия объявила нам войну. Будьте спокойны и хладнокровны. Если завтра смерть станет неизбежной, я умру за родину.

В Леопольдвиль прилетел специальный представитель генерального секретаря ООН Ральф Банч. Конголезцев он норовил расположить к себе бесконечными напоминаниями о том, что он мулат, что в его жилах добрая половина крови — африканская.

Лумумба готовился к отлету в Нью-Йорк. Перед этим он зашел к президенту республики: в кабинете Касавубу сидел Жюстэн Бомбоко.

— Очень удобный случай, — начал Лумумба, — поговорить о самовольных действиях министра иностранных дел. Я, как глава правительства, услышал по радио о том, что вы, господин Бомбоко, обратились к Бельгии с просьбой о военной помощи. Мы вернемся к этому вопросу и обсудим ваше странное поведение на заседании кабинета министров.

— Я уже сделал выговор за это нашему уважаемому министру. Его объяснение совершенно обезоружило меня…