Фрида помчалась в Институт искусств к Диего и со слезами бросилась ему в объятия.

— Я должна немедленно поехать к маме, — заявила она.

— Конечно, Фридуча.

Билетов на самолет не было, так что пришлось согласиться на поезд, что означало несколько дней пути.

— Чертова страна! Где этот прогресс, когда он действительно нужен? — злилась Фрида, отвешивая хорошего пинка электроплите.

В тот же вечер Диего сообщил, что не поедет с ней.

— Мне нужно работать. Я попросил Люсьенн составить тебе компанию.

— Ты не можешь ехать или не хочешь? — закричала Фрида. Впору кусать локти от ярости и бессилия. Она потеряла ребенка, мать умирает, а муж даже не желает поддержать и думает только о своей чертовой работе.

В отчаянии она принялась колотить посуду и поносить Диего последними словами, а он лишь молча наблюдал за ее вспышкой гнева. В порыве ярости Фрида споткнулась и сморщилась от резкой боли. Но та лишь подстегнула ее. Она подскочила к Диего и, потрясая кулаками, стала выкрикивать оскорбления ему прямо в лицо. Ривера терпеливо ждал, пока она успокоится.

Наконец Фрида обессилела и рухнула в кресло.

И лишь тогда позволила Диего на руках отнести ее в спальню.

— Отдыхай, — сказал Диего, укрывая ее одеялом. — Спи, и завтра ты сможешь взглянуть на ситуацию совсем другими глазами. А через несколько дней увидишься с матерью.

Фрида больше не сопротивлялась. Гнев уступил место печали. Она внезапно почувствовала себя очень одинокой, и ей захотелось нежности мужа. Нет, даже больше: она хотела ощутить его страсть и благодаря ей воспрять к жизни.

Она прижалась к Диего и обвила ногой его тело. Немного помедлив, он сбросил ее ногу, сначала осторожно, а потом, когда она повторила попытку, довольно резко.

Фрида приподнялась на локте и, прерывисто дыша, спросила:

— Что случилось?

— Не надо, Фрида. Нам не следует заниматься любовью. Я не хочу еще одной такой катастрофы. И не хочу ребенка.

Фрида обмерла, ощутив внутри холод и пустоту. Сил не осталось даже на злость. Она отвернулась к стене и какое-то время лежала без движения. А когда стало невмоготу выносить присутствие мужа, встала и перебралась на диван в гостиной.

Утром после завтрака, который супруги провели в полной тишине, Диего отвез Фриду на перрон, где ее уже ожидала Люсьенн.

Все утро Фрида подбирала нужные слова, чтобы обсудить с мужем случившееся накануне. Ей не хотелось расставаться вот так, не помирившись. Но ни за завтраком, ни по дороге на вокзал она не смогла выдавить из себя ни слова.

А потом поезд тронулся. Фрида высунулась из окна. Она собиралась крикнуть Диего хоть что-то хорошее на прощание, сказать ему, что у них все будет в порядке. Но он уже исчез в толпе. Всю поездку, которая длилась несколько дней, Фрида даже не смотрела на американские пейзажи за окном. Она сгорбилась на сиденье, всецело поглощенная мрачными мыслями. Они проехали несколько штатов, Индиану и Миссури, Арканзас и Техас. Но ни темные леса, ни горы, ни пустыне на юге — ничто не вызывало у нее интереса. Она просто хотела как можно скорее оказаться дома и увидеть мать. В южных штатах были большие наводнения, и часто поезд останавливался прямо в чистом поле, а потом тащился черепашьим ходом по залитой водой местности. Иногда приходилось часами ждать на станции стыковочный состав. Когда поезд наконец добрался до Рио-Гранде, которая служила естественной границей с Мексикой, обнаружилось, что уровень воды в реке сильно повысился и придется подождать, пока вода отступит и позволит перебраться по большому мосту на другой берег. Ожидание затянулось на целый день. Фрида пыталась дозвониться до Кристины, но из-за наводнения телефонные линии вышли из строя. Чтобы как-то убить время, подруги пошли в кино. В конце дня им удалось сесть в автобус, который медленно, покачиваясь, перевез их через реку.

«Эта река отделяет одну мою жизнь от другой», — подумала Фрида.

После пяти суток утомительной дороги они с Люсьенн наконец добрались до окраин Мехико. Фрида мысленно готовилась к встрече с матерью. В каком состоянии она будет? Да и жива ли она? Фрида даже толком не знала, от чего та умирает.

— Расскажи мне о маме, — попросила Люсьенн, которую поездка вымотала не меньше Фриды.

— Наши отношения никогда не были особенно теплыми, — начала художница. — Отец мне намного ближе.

— Почему?

— Моя мама была очень набожной женщиной. Я хотела сказать, она и сейчас набожная женщина, — тут же поправилась она. — Нам приходилось постоянно ходить с ней в церковь, пока однажды я не отказалась. По-моему, она так и не простила меня за ту аварию, как будто в этом была моя вина! Но с тех пор мамина жизнь уже не была такой, как прежде. Постоянные хлопоты, беспокойство и расходы: денег едва хватало на оплату счетов за лечение. Она у нас довольно прижимистая. И жестокая, как мне кажется.

— Почему? — снова спросила Люсьенн.

Фрида пожала плечами.

— Может, потому что она жила без любви? Лишь однажды она размякла и показала мне письма, которые писала самому любимому человеку.

— И это был не твой отец?

Фрида кивнула.

— Что с ним стало?

— Он застрелился у нее на глазах.

— Боже мой! — всплеснув руками, воскликнула Люсьенн.

После этого она вышла замуж за отца. Они ладили, но вряд ли мать любила его также сильно, как того мужчину. Иначе зачем бы ей хранить его письма?