— Все три жены его пропали без вести! Их никто не видел!

— Но это не значит, что он рубит им головы в тайной комнате, — сказал он, — это было бы странно, Изабель. Всё это средневековые сказки для детей, будь современнее!

— Но...

— Если я выиграю, ты останешься со мной, сестричка, и заодно мы получим кучу денег, — он притянул ее к себе и обнял. Изабель почувствовала сильный запах алкоголя и сморщив носик, оттолкнула его.

— Прошу тебя, Марсель, отмени эту партию. А вдруг ты проиграешь?

— Я давно не проигрывал в шахматы, — сказал он, — со мной никто и садиться не желает. Так что не переживай, Изабель, я обязательно выиграю.

Ей было страшно. Зачем тогда граф де Муйен предложил эту партию? Не будет ли вечно пьяный и уверенный в себе Марсель легкой добычей другого, более достойного, игрока?

Она соскользнула на пол и упала перед ним на колени:

— Брат, пожалуйста, давай отдадим дом? Я очень боюсь его! — прошептала она.

Марсель затряс головой, показывая, что спорить с ним бесполезно.

— Зачем же ты слушаешь сплетни, сестрица? — он поднялся и, покачиваясь, пошел к лестнице, — успокойся и ляг спать. Завтра будет новый день, а потом ночь, и мы с графом сыграем в шахматы. Всего одну партию. Я клянусь тебе, что буду трезвым ради такого случая!

Трезвым он не был. Марсель еще с утра начал пить, и к вечеру он был совершенно пьян. Изабель смотрела на него огромными от страха глазами, но понимала, что умолять его бесполезно. Он весь день сидел за доской, с трудом ворочая мозгами. Изабель, чья жизнь зависела от его умения сосредоточиться, пыталась не давать ему пить, но в итоге получила пощечину и пожелание не лезть в мужские дела, а одеться попривлекательнее.

— Зачем, если ты выиграешь? — спросила она, держась за щеку и вытирая непрошенные слезы.

— Раз графу нужна именно ты, то он будет отвлекаться на тебя. Так что найди что-нибудь с вырезом поглубже.

Изабель была достаточно скромна в своих предпочтениях, поэтому у ее платьев не было глубоких вырезов. Девушка позвала служанку, и они вдвоем перекроили голубое бальное платье, увеличив вырез так, что полная грудь Изабель буквально вываливалась из него. Она надела сорочку с кружевами, чтобы те хоть как-то прикрыли наготу, и, чувствуя себя раздетой, нашла в шкатулке блестящее стеклянное ожерелье. Когда-то оно было выполнено из драгоценных камней, сияло сапфирами и бриллиантами, но сейчас вместо них были вставлены стекляшки. Зато они сияли, как настоящие, а самый нижний алмаз проваливался как раз в ложбинку между грудей. Из-за громоздкости она никогда не надевала это ожерелье, доставшееся ей от бабки, но сегодня был именно тот день, когда она должна была вся сиять. Каштановые волосы Изабель украсила бриллиантовой в прошлом диадемой, сиявшей стекляшками не менее ярко, чем ожерелье.

— Ты прекрасно выглядишь, — Марсель с бокалом вина стоял перед ней, — я уверен, что граф ни за что не сможет сосредоточиться на партии, когда я посажу тебя рядом с собой. Это и будет моим преимуществом.

Изабель в этом сильно сомневалась. Возможно, сияние поддельных алмазов и даст преимущество ее брату, зато каждый выпитый им бокал вина — это преимущество графа де Муйен.

— Сначала мы пообедаем, — сказал брат, — и уже после пройдем в гостиную, где будем играть. Так что очаруй его, как умеешь.

…

Изабель никогда не была чаровницей. Конечно, она умела строить глазки и знала язык веера, но не более. Сегодня же от ее умения зависела ее жизнь.

Граф де Муйен явился во время. Изабель смотрела на него, и по позвоночнику ее тек холодный пот. Вся надежда на брата, который вышел встречать гостя нетвердой походкой. Изабель бросила на Марселя тревожный взгляд. Слабая, очень слабая надежда.

За столом в гостиной они находились втроем. Беседа не клеилась, хотя месье де Муйен был весьма учтив. Светлые глаза его смотрели на Изабель немного лукаво, и она терялась под его взглядом. Как хлопать ресницами, если человек напротив посмеивается над тобой, забавляется, как ребенком, и, возможно, считает дурочкой. Дурочкой Изабель не была, и видела, что месье граф пьет только воду, ест мало и все больше сладкое. Марсель же подливал в свой кубок, и Изабель всерьез опасалась, что к концу ужина он уснет, уронив голову на стол.

Этого, однако, не случилось. Марсель тяжело встал, поклонился гостю, и пригласил его в небольшую башню, где стоял шахматный столик и три стула. Граф последовал за ним, пропустив вперед Изабель.

— Приступим, господин граф, — проговорил Марсель, грузно падая на стул напротив черных фигур, — прошу вас, ваш ход.

Изабель опустилась на свою табуретку у окна и замерла, положив руки на колени. Граф совсем не соблазнился ее формами, ее вырезом и ожерельем. Он выглядел подтянутым и сосредоточенным.