Шрифт:
Кажется, правы наши оппоненты: разве не говорит здесь Энгельс ясно и прямо о том, что «избирательное право» стало «орудием освобождения»? Однако подождем соглашаться с ними. Посмотрим, что конкретно имеет в виду Энгельс, каким, по его мнению, образом служит делу «освобождения» это «средство».
Во-первых, поясняет Энгельс, оно позволяет регулярно «производить подсчет наших сил», дает
«нам точные сведения о наших собственных силах и о силах всех партий наших противников»
и тем самым дает
«ни с чем не сравнимый масштаб для расчета наших действий, предохраняя нас как от несвоевременной нерешительности, так и от несвоевременной безрассудной смелости» [80] .
Во-вторых, избирательное право
«дало нам наилучшее средство войти в соприкосновение с народными массами там, где они еще были далеки от нас, и вынудить все партии защищать свои взгляды и действия от наших атак перед всем народом; кроме того, в рейхстаге оно предоставило нашим представителям трибуну, с которой они могли гораздо более авторитетно и более свободно, чем в печати и на собраниях, обращаться как к своим противникам в парламенте, так и к массам за его стенами» [81] .
80
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 539 – 540.
81
Там же, с. 540.
Как видит сам читатель, в этих рассуждениях Энгельса нет и намека на возможность взятия власти через парламент посредством всеобщих выборов, речь идет лишь о выборах как средстве подсчета сил во избежание «несвоевременной безрассудной смелости» (!), о парламенте – как о трибуне для просвещения и организации рабочих. И не есть ли это абсолютно то же самое, что писал относительно парламента Ленин?!
Правда, в статье Энгельса имеется еще один пункт, в котором наши оппоненты и усматривают главную, принципиальную новизну. Это положение о том, что
«государственные учреждения, при помощи которых буржуазия организует свое господство, открывают и другие возможности для борьбы рабочего класса против этих самых учреждений» [82] .
И в связи с этим Энгельс действительно призывает революционеров стремиться к росту своего влияния, своих позиций в государственных учреждениях. Но вовсе не для того, чтобы, как нас пытаются уверить, постепенно, путем расширения своих позиций в госаппарате взять власть. Причина здесь в другом.
82
Там же.
«Способствовать не покладая рук этому росту, – разъяснял Фридрих Энгельс, – пока он сам собой не перерастет через голову господствующей правительственной системы, не уничтожать этот крепнущий с каждым днем ударный отряд в авангардных схватках, а сохранять его в неприкосновенности до решающего дня – вот наша главная задача» [83] .
Таков не допускающий никаких иных толкований вывод Энгельса: использовать позиции в государственных учреждениях, чтобы сохранить и усилить ударный отряд, авангард рабочего класса, в преддверии «решающего дня», т.е. дня решительного разрыва со старой общественной системой (или, как чуть ниже пишет Энгельс, дня «решающей битвы») [84] .
83
Там же, с. 546.
84
См. там же.
Или наши оппоненты представляют себе этот «решающий день», этот момент «решающей битвы» в виде спокойного объявления о получении пролетарской партией 51% голосов на выборах и деловитого предложения ей сформировать ответственное перед парламентом правительство?!
Есть у Энгельса и еще некоторые важные разъяснения относительно того, чтo он понимает под «решающим днем» и «решающей битвой» Это день, когда на почве законности нашим врагам отступать будет некуда и когда «им в конце концов останется лишь одно: самим нарушить эту роковую законность» (т.е. «нарушение конституции, диктатура, возвращение к абсолютизму»). Если вы, обращается к врагам пролетариата Энгельс, нарушите имперскую конституцию, то партия пролетариата
«тоже будет свободна от своих обязательств и сможет поступить по отношению к вам, как она сочтет нужным. Но чтo именно она сделает, – эту тайну она вряд ли поведает вам теперь» [85] .
Может быть, наши оппоненты полагают, что тайна, которую не счел нужным поведать классовому врагу Энгельс, имеет в виду торжественное напоминание председателем парламента о необходимости соблюдения такого прекрасного демократического принципа, как подчинение 49-процентного меньшинства 51-процентному большинству?.. Конечно, они вправе пытаться доказывать, что всеобщее избирательное право является главной основой, на которой зиждется управление обществом, но только Энгельс тут совершенно ни при чем. И добавим, что в вопросе об отношении к парламентаризму между Энгельсом и Лениным нет никаких, абсолютно никаких разночтений.
85
Там же, с. 546 – 547.
Главное – историческая самодеятельность народных масс
Но, спросит нас читатель, возможно, что ссылка на Энгельса была действительно неудачной, и, может быть, нынешняя ситуация все же отличается от прошлой, может быть, современное государство под влиянием научно-технической революции и борьбы рабочего класса приобрело менее буржуазно-классовый характер и в результате для пролетариата открылись новые возможности борьбы – через «решающее средство» всеобщих выборов?
Изменения за последние полвека, конечно, произошли, и сегодня перед рабочим классом открываются новые возможности борьбы, в том числе на базе избирательного права и парламента, и их, разумеется, надо учитывать и правильно использовать. Но, по нашему мнению, это новизна иного свойства: расширяются возможности выборов и современного парламента как трибуны революционного просвещения, как средства сплочения масс, подведения их к революции.