Аппарат внутренней связи, в отличие от самой проходной, искать долго не пришлось. Просто поначалу Олег ткнулся к главному входу, где снисходительно улыбающийся и явно скучающий постовой объяснил, что он рад видеть коллегу из провинции, но с подобным вопросами ему следует обращаться не сюда.

Помыкавшись немного и найдя в результате нужное здание, Ровнин наконец-то добрался до заветного настенного аппарата, который, судя по его громоздкости и антрацитовому цвету, помнил еще легендарного Глеба Жеглова.

– Здравствуйте! – выпалил Олег, как только на другом конце провода сняли трубку. – Можно услышать Антонину Макаровну?

– Я, – лаконичный ответ был получен незамедлительно. – И?

– Моя фамилия Ровнин. – Фразы, которые юноша лепил в голове чуть ли не с того самого момента, когда сел в метро, вдруг рассыпались на отдельные слова и теперь ни в какую не хотели собираться снова в одно целое. – Мне сказали вам позвонить с проходной, когда прибуду на место. Это по поводу нового назначения. Я из Саратова приехал…

– А, да, – перебила его собеседница, затем последовала небольшая заминка, на время которой сердце молодого человека начало стучать значительно медленнее, чем обычно. – Было. Помню. Поднимайтесь на третий этаж, кабинет 64. Но сначала с паспортом в бюро пропусков подойдите!

– Нет паспорта, – отчего-то виновато признался Олег. – Только удостоверение.

– Верно, вы же действующий сотрудник. Тогда и пропуск не нужен, просто скажите на входе, куда вы и к кому.

Несмотря на нервяк, который так и не отпускал молодого человека ни на минуту, он пришел в состояние восторга от происходящего. Сами посудите – вчера еще в это время он находился в кабинете, где трубно сопел носом Сан Саныч и в углу чах неубиваемый временем и нерегулярным поливом фикус, а сегодня идет по коридорам здания, адрес которого знаком любому человеку в этой стране. Конечно, в своих тайных мечтах, о которых никто не знал и которыми он даже под пытками ни с кем не поделился бы, Ровнин сюда уже попадал. Но в них у него еще имелись большие звезды на погонах, слава самого лучшего сыщика страны, ему тряс руку президент, которого он очень ловко и смело спас от террористов, а Алла Мещерская с параллельного институтского потока заливалась слезами от осознания того, кого она потеряла.

И пусть все внешне выглядело не так, как он себе представлял, пусть в коридорах было мрачновато и присутствовала спертая атмосфера, в которой сплелись воедино запах старых бумаг, табачный перегар, а также еще невесть что, но Ровнин все равно восхищенно вертел головой, ожидая, что вот-вот столкнется с Костенко, Лосевым, а то и, чем черт не шутит, с самим Львом Ивановичем Гуровым.

Да, это литературные персонажи, но можно же и помечтать?

Антонина Макаровна оказалась немолода, дородна телом, рыжеволоса, носила на голове прическу класса «Вавилон» (так ее называла мама Олега) и относилась к тому типу женщин, для которых некогда и были придуманы должности кадровички, начальницы паспортного отдела или, к примеру, сотрудницы ДЭЗа, выписывающей ордера на работу. Короче, такая не то что коня – БТР на ходу остановит и башню ему сковырнет.

– Ровнин? – утвердительно осведомилась она у Олега, когда тот вошел в просторный кабинет, заставленный десятками шкафов, и выдавил из себя робкое «здрасьте». – Верно?

– Именно так, – закивал юноша, – Ровнин. Из Саратова.

– Бывала я у вас, – благосклонно сообщила Антонина Макаровна, глянув на молодого человека поверх очков. – Лет десять назад. С проверкой. Бардака нашли много, но акт написали в результате неплохой. Хотя ты, наверное, еще не работал?

– Я тогда в средней школе учился, – подтвердил Олег.

– В школе, – повторила за ним кадровичка, доставая из стоящего у нее за спиной сейфа папку с надписью «Дело» и открывая ее, а после неожиданно музыкально пропела: – Учат в школе, учат в школе, учат в шко-о-о-оле-е-е-е. Хм. Не поняла сейчас.

Она оторвала взгляд от бумаг и уставилась на молодого человека, от чего тот слегка вздрогнул и инстинктивно произнес:

– Я не виноват.

– Сама знаю, что ты ни при чем. А кто тогда? И сразу предупреждаю, если услышу слово «враги», то разозлюсь. Мне эта шутка давно надоела.

Олег подумал, подумал и вообще ничего говорить не стал. Он все равно не понимал, что именно случилось.

Антонина Макаровна тем временем изучила красную книжечку удостоверения, которая тоже находилась в папке, после сняла трубку с телефонного аппарата, несомненно, приходящегося близким родственником тому, что висел на проходной, набрала номер и через пару мгновений очень недовольным голосом произнесла:

– Полин, я что-то не поняла. Что именно? Тут у меня стоит тот парень из Саратова. Да, тот, по поводу которого вчера распоряжение от Марка Евгеньевича поступило. Был разговор о том, что мы его отправим в Перово, в тридцать девятое отделение, у них жуткий некомплект.

Ровнин, несмотря на щекотливость разворачивающейся ситуации, успокоенно вздохнул. По крайней мере про него не забыли, договоренность осталась в силе. Что до Перово – его он на карте уже нашел и пришел к выводу, что не такая уж это и дыра. Ну да, не центр, но в остальном район как район, не хуже, не лучше. А если коллектив нормальный, так вообще замечательно.

– Да, в тридцать девятое. Что? Так и сделала? А чего тогда у него в деле про Перово ничегошеньки нет? И в удостоверении значится какой-то отдел 15-К. Это что за отдел? Ты куда его отправила? А… Что? Полин, так дела не делаются. Если я попросила тебя о чем-то, так и займись этим сама. Понимаю, что забирать сына из школы нужно, а девчонки у тебя не совсем дуры, но я же, когда ты меня о чем-то просишь, в третьи руки работу не передаю, сама все делаю. Выясняй, потом позвони.