— Где же я еще такого командира как вы найду? — вырвалось у Раисы.

— А ты не ищи такого же — в одну реку два раза не войдешь, — второй раз за все время службы лейтенант Поливанова увидела, что ее начальник улыбается, — Работай как у меня работала, и все сможешь. После войны увидимся.

Она пожала ей руку, от души, не как командир, а как старший товарищ. Пальцы у Прокофьевой были сильные, жесткие. И сказано все было опять с той одной ей присущей уверенностью, будто все уж наперед знала — и когда война кончится, и то, что обе они войну эту переживут, и место встречи, и точный ее день и час. Раиса с трудом удержалась, чтобы спросить, где, мол, и во сколько увидимся?

Провожали ее всей дружной компанией. Аня Родионова даже всплакнула. Кочетков долго жал руку, обещал, что если доживет до конца войны, то воспоминания напишет и в них нипочем Раису не забудет. Непонятно, насколько сам он в это верил, но Раиса в душе была согласна на воспоминания, даже если Кочетков там ее фамилию перепутает. Главное, пусть жив останется.

Ведерникова вручила на дорогу банку американских консервов.

— Мало ли, сколько топать придется, держи. Мы тут не отощаем.

— Ты смотри, перед начальством новым, хорошее оно там или как, сходу особо не мелькай, — напутствовала Лескова, — ни опытом, ни, — она хлопнула себя по бедрам, — ни объемами. Сходу это мало кто оценить сможет. Вот притретесь друг к другу, тогда уж.

— Я кроме опыта ничем показываться не буду! — нахмурилась было Раиса.

— Не зарекайся, — улыбнулась Галина Алексеевна, — От любви и насморка никого еще бог не уберег.

Раиса взглянула ей в лицо, а она улыбку прячет. И глаза щурит точь-в-точь как доброй памяти Светка Прошкина, соседушка дорогая… Хором расхохотались.

Дорога к новому месту была привычной. Привычно пыльной, привычно долгой. Разве что без команды “Воздух!” пока обходилось, благо за воздухом большую часть пути было, кому следить: подобрала машина, идущая на аэродром. В кузове ехали какие-то важные самолетные запчасти, упрятанные под брезент, как уверял сопровождавший их лейтенант-летчик, “по соображением секретности, это вам, товарищ доктор, не йод с зеленкой”.

Сначала попутчик смешил Раису какими-то летными байками, она другой заковыристее, уж не знаешь, где верить, где нет. Потом, энергично жестикулируя, стал показывать, как давеча оторвал “худому” хвост по самую кабину. Раиса слушала, вежливо улыбаясь, но на попытку лейтенанта как бы случайно, на ухабе, привалиться к ее плечу, сурово его отодвинула.

Летчик заупрямился. Он был в одном с Раисой звании, с орденом “Красной Звезды”, выглядел браво и явно не привык, чтобы его так осаживали. В конце-концов на очередном ухабе он был отправлен на лысую гору к ведьмам. Раиса постучала в кабину шоферу и когда тот притормозил, легко спрыгнула через борт, как прыгала при воздушном налете.

— Виражи вокруг “лаптежника” нарезать будешь! — отрубила она, решив, что лучше отмахает сколько-нибудь пешком, чем дальше отбиваться от настырного кавалера.

— Да что “лаптежник”, у меня с ними разговор короткий, раз — и в дамки!

— Ну и совет вам да любовь! — припечатала Раиса.

Лейтенант на несколько секунд даже дар речи потерял. Но в последний момент нашелся и прощальное слово оставил за собой:

— Уж не знаю, товарищ лейтенант медицинской службы, повезет кому-то с такой языкастой или наоборот, небо с овчинку покажется.

Дальше Раиса шла пешком и даже хотела было отказаться, когда рядом с ней притормозил еще какой-то “ГАЗик” с затянутым брезентом кузовом. И лишь когда он остановился, разглядела на пыльном зеленом тенте сильно выцветший красный крест. Свои! Вот таким приглашением подвезти можно и воспользоваться.

Углядев в кабине, кроме шофера, еще и пассажира, очевидно командира, Раиса поправила пилотку, застегнула верхнюю пуговицу гимнастерки и зашагала к машине.

Дверца кабины распахнулась.

— Вы не к нам ли в медсанбат так торопитесь, товарищ лейтенант медицинской службы? — услышала она вдруг поразительно знакомый голос.

Раиса подняла голову и онемела… Разом вылетел у нее из головы и устав, и все звания, что лычки, что новенькие, не успевшие обтрепаться погоны на плечах того, кто улыбался ей из машины.

И все еще стоя по стойке “смирно” Раиса выговорила изумленно и радостно, глазам не веря:

— Т-товарищ профессор? Это правда вы?