Он схватил меня за ягодицы, подтянул ближе к груди и в одно движение уложил на лопатки, оказавшись сверху. Красивое, будто вылепленное из глины лицо нависло надо мной. Виталик оказался так близко, что я почувствовала его горячее дыхание на свей коже. Не отрываясь ни на секунду, он смотрел за тем, как беспорядочно бегали мои глаза. На его губы – в сторону. На мускулистый торс – в потолок, а потом на гребанную елку, по-шпионски подглядывающую за нашим борделем из угла. Стерва белобрысая, давно пора вынести ее на помойку.

Наконец, переведя дыхание, я спросила:

– Щекотки ты не боишься?

Виталик покачал головой.

Что ж, этого можно было ожидать. Игнатов вообще мало походил на живого человека и не обладал нашими, типично гуманоидными ошибками в настройках: не ел, не спал, не врал и никогда не опаздывал. Если бы не шикарный секс, то можно подумать, что передо мной робот.

Меж тем, картавый наклонился ниже, и легко поцеловал меня в самый кончик носа. Так просто и по-домашнему, будто делал это всю жизнь. Я обвила руками его шею и притянула к себе, утопая в окутавшей нас нежности. Только я, он и…

…дзнь…

Нашу идиллию прервал дверной звонок. Сначала короткий, прерывистый, но уже через секунду гость тупо упер палец в кнопку, выдавливая из нее всю звуковую гамму. Со стороны казалось, будто кто-то методично душил соловья. На представителей ЖЭКа или соседей не похоже, те вели себя скромнее.

Я испуганно оттолкнула Виталика и вскочила на ноги.

– Ты кого-то ждешь? – лениво спросил он. Казалось, его вообще не занимало, что нас могут застать.

– Никого.

– Тогда не открывай, иди лучше ко мне.

Наконец у человека за дверью кончилось терпение, и он отлип от звонка. Но не успела я лечь обратно в кровать, как загорелся экран моего мобильника. На нем высветилось всего четыре буквы: М.И.Ш.А

Я схватила телефон, чувствуя, как беспокойство все сильнее скручивает меня в узел. На том конце раздался возбужденный голос сына:

– Мам, я сам из школы дошел! Сам, представляешь! Нас раньше отпустили, я бабушке не звонил, а пошел. Я аккуратно дорогу переходил, - захлебывался от восторга мой мальчик, - а дома никого нет. Мне обратно в школу идти, да?

– Ты где? – Тупо переспросила я и сама же ответила: - Это ты сейчас звонил?

Я отняла трубку от лица, и прошипела глядя в невозмутимое лицо Виталика:

– Одевайся! По-армейски! Пока спичка горит!

Миша махал мешком со сменкой перед моим лицом. Его глаза лучились от счастья и гордости: впервые мой мальчик сам пришел из школы.

– И вот машина остановилась, - он захлебывался от переполнявших эмоций, - и водитель показывает, чтобы я проходил. А я ему, типа нет, сам проходи. А он мне, а я ему конечно. И другие машины сигналить стали, потому что мы уже минут сто друг другу так показывали. Вот так.

– Вот так, - повторила я за сыном, мысленно ставя себе еще одну зарубку. Нудно обязательно объяснить правила дорожного движения, а то этот вежливый мальчик пять часов под зеленым светофором стоять будет, пропуская даже тех, кто в общем-то никуда не едет.

Мишка скинул рюкзак, я помогла ему снять куртку. Судя по мятой рубашке и перепачканным какой-то дрянью штанам, день задался!

– Такой голодный!

– Отлично, - обрадовалась я. Чем дольше мы пробудем на кухне, тем больше одежды наденет на себя Виталик в комнате. В идеале нужно закормить Мишу сладостями до углеводного обморока и незаметно выпихнуть любовничка за порог.

Но плану моему было не суждено сбыться. Пока я доставала из холодильника кастрюльку с томленой индейкой, сын крикнул из коридора:

– Я мыть руки!

Твою ж…дверь в зал оставалась открытой. А значит, Миша пройдет мимо. А значит, обязательно заглянет в комнату и увидит… я с трудом представляла Игнатова, прячущегося под диваном, чтобы его не заметил семилетний мальчик. Есть шанс, что Миша не обратит внимание на чужака в комнате, по привычке смотря только себе под ноги. И тогда я смогу незаметно…

– Здрасьте, а вы кто, - раздался неуверенный тонкий голос. Что ж, незаметно уже не получится.

Отставив кастрюлю в сторону, я кинулась спасать Виталика и остатки собственной репутации. Необходимо перехватить картавого, и не дать ему наломать дров. Игнатов не похож на человека, который умеет общаться с детьми. Да и вообще, на человека не совсем…того самого…

Когда я влетела в комнату, то увидела, что Виталик успел полностью одеться, поправить прическу, придать своей позе максимально невозмутимый вид. Если бы не заправленный пледом диван, никто бы вообще не догадался, чем мы тут недавно занимались. Игнатов спокойно стоял возле окна и разглядывал Мишу. Сын же напротив, сжался и ощетинился как маленький ежик. Я заметила, что он крепко сжал руки в кулаки, как его учили на дзюдо и напряг корпус.