– Не нравится, - кивнул Тим. – Но если я правильно понимаю, с какой целью, ты идешь на этот ужин, то такое платье подойдет идеально.

– И с какой?

– Вызвать разрыв жопы у своего мужа. Выглядишь охуи*ельно, - уголки губ Тимура опускаются в ехидной улыбке.

Я не успеваю сказать ничего в ответ. Не успеваю обдумать, так ли он не прав. В смысле моей мотивации, а не внешнего вида, потому что тут я впервые согласна с неандертальцем. Я реально выгляжу как соска с Патриарших! Но зачем мне это? Так ли надо что-то доказывать тому, кто это никогда не оценит!

Мысли со скоростью света проносятся в голове, но куда быстрее них летят события, люди, деньги с карты!

Мы вваливаемся в салон, куда меня записала Римма накануне. Я сижу в кресле с повязанным на шее фартуком и через зеркало смотрю, как на моем затылке выжигают две дыры черные глаза.

Глаза угли. Глаза пламя. Погибель, а не глаза.

Я дрожу, но за нелепым синим фартуком не видно, как сотрясается в судороге мое тело. Это что-то нездоровое. Что-то между простудой и сумасшествием. Я прекрасно считываю сигналы и знаю, что сейчас происходит с моими гормонами и… со всем остальным тоже. Но так реагировать на обычного, не самого умного, не очень тактичного лысого мужика – это неправильно!

Гавр объясняет мастеру в салоне, какую прическу мне нужно сделать, пока парикмахер осматривает мои волосы.

– Не красили?

– Никогда.

– Ну, сейчас не успеем, - задумчиво тянет она, - а потом приходите, я вам седину затонирую и бликов добавлю.

Меня отворачивают от зеркала и как назло кресло останавливается напротив дивана, за котором ждет Тимур. Он мог уже триста раз уйти домой, о чем я намекала и просила прямо в лоб, но лысый как всегда сделал по-своему.

– Хочу убедиться, что все будет нормально.

Целый час мы играем в гляделки, пока надо мной колдуют в две руки. Волосы завивают на утюжок и подкалывают вверх. Кожу выравнивают, стрелки рисуют острыми, что можно пораниться, губы красят в цвет моего платья. Или в цвет крови. И пока вершится волшебство, я в очередной раз благодарю Бога, что в этом салоне есть массажный кабинет и душевая, куда меня пустила администратор.

Сейчас я выгляжу как какая-то чужая женщина, на мне вульгарное, чужое платье и даже запах у меня другой.

Чужой и чуждый.

Пока Гавр делает вид, что теряет сознание, а Римма фотографирует меня для протокола, я изучаю незнакомку в зеркале.

Она меня пугает, потому что я не знаю, чего от нее ждать.

Слишком смело, слишком пафосно, слишком дерзко. Всего с излишком. Даже роста, потому что я надела на ноги Римкины шпильки и теперь стала немного выше Тимура.

– И все-таки чего-то не хватает, - причитал Гавр, пока мы шли к администратору.

Милая девушка назвала счет и прежде чем я достала кошелек, Тимур провел картой по терминалу.

– Это еще зачем, - опешила я, - у меня есть деньги.

– Знаю, - просто кивнул Тим. – Но Гавр прав, тебе не хватает чего-то. К примеру, легкости содержанки, за которую всегда платит мужик.

– Я не такая, - с нажимом шепчу, пока меня выводят из салона.

– К сожалению, девочка, - грустно произносит Тимур, - сегодня ты именно такой и должна быть.

Мы вчетвером выходим под козырек салона. Я покачиваюсь на острых шпильках, пока Римма поправляет складки на платье, а Гавр шепчет мне мантры сильной и независимой.

– Наш девиз непобедим, возбудим и не дадим! – Произносит он мне почти на ухо, но я этого не слышу. Кручу головой в поисках Тимура и успокаиваюсь, только когда нахожу его темную, во всех смыслах, фигуру.

– Тебя довезти?
– Спрашивает Римма.

Качаю головой. Мы договорились, что Савранский заберет меня от салона, и в ресторан мы придем вместе. Так будет правильно и правдоподобно. Сегодня нам нужно сыграть счастливую, беззаботную семью, которая мечтает работать в новой клинике будущего.

– И все-таки чего-то не хватает, - не сдается Гавр.

Тимур, все это время наблюдавший за нами, отходит от стены, приближается прямо ко мне и притягивает меня за края пальто.

Наши глаза, наши губы, наши сердца на одном уровне. Так близко, что я слышу, как рьяно бьется его, как замерло и остановилось мое.

– Не хватает вот этого, - тихо цедит он и накрывает мой рот поцелуем. Очерчивает губы сухим, твердым языком, стучит зубами о мои зубы, сжимает талию руками, отчего кажется, что я сейчас сломаюсь, надломлюсь.