– Когда я с ним, милый, последнее, о чем я думаю, это ты, Кеша. Так что месть ту не при чем.

– С ним? И кто же это, - рычу прямо ей в лицо.

Настя снимает перчатку и касается холодной, дрожащей рукой моей скулы. Пальцы гладят мою кожу и опускаются на губы, словно закрывают мне рот, чтобы я молчал. А меня от этого невинного жеста пронзает и подбрасывает в воздух. Тело напряженно дрожит, потому что сейчас со мной не моя жена. Меня гладит, ласкает какая-то другая женщина, с которой я изменяю своей Насте.

– Знаешь, - даже ее голос звучит иначе, - я бы с радостью рассказала тебе, кто он такой, вот только…

Она замолкает. Я подаюсь вперед и тяну ее за подбородок, чтобы Савранская больше не смела прятать от меня глаза.

– Только что, милая?

– Только мы уже приехали.

Оглядываюсь и понимаю, что не заметил, как пролетел через весь город и припарковался перед клубом, в котором пройдет сегодняшний ужин. В нашу сторону уже бежит мальчик, чтобы отвезти машину на парковку или помочь с чемоданом. Ресторан это только приложение к отелю и гости сюда приезжают не просто поесть, но и отдохнуть.

– Знаешь, - глухо, будто через подушку, слышу Настин голос, - зря я не любила подобные мероприятия. Оказывается, это может быть весело.

И она открывает дверь, не дождавшись, когда я подам ей руку.

Следующие три часа стали для меня балом Сатаны, где в качестве конферансье выступала моя жена.

Я сидел напротив нее, не рядом, как планировал, а напротив. Отец попросил занять место по правую от него руку, так, чтобы быть поближе к нужным людям. Ему нужным, мне – нет.

Зато со своего места мне открывался чудесный обзор на шоу, которое затеяла моя ненаглядная!

Я видел все! Она у меня на ладони, стоило только протянуть руку, и я коснусь содержимого ее неприличного, похабного декольте! На кой ляд было так вообще наряжаться?!

День, когда Савранская пришла на работу в пижаме, я вспоминал с ностальгией. Так на нее, по крайней мере, не пялились, и не пускали слюни как этот дегенерат с не выговариваемой фамилией.

Один из инвесторов, предприниматель, недавно поднявшийся на аренде, сидел рядом с Настей и сушил свои желтые зубы всякий раз, когда моя жена изволила шутить.

А шутила она постоянно. Просто стенд ап на выезде!

– Нет, нет, после того раза в Стамбуле я вообще не пью, - надрывался безымянный хер и подливал Насте в бокал шампанское, пока она смеялась с какой-то глупой херни.

Того раза в Стамбуле? Он сказал это так доверительно, будто моя жена сопровождала его в Турции и точно знала, что случилось, в тот самый раз.

Я сидел и молча буравил Савранскую взглядом. Мысленно посылал сигналы, что она ведет себя неприлично. Не на дискотеку пришла, а на деловой ужин с моим отцом.

– Аря, - папа незаметно похлопал меня по руке, - хорошо, что ты помирился с Настей. Отличная девочка, не будь дураком, и не делай глупости.

– Да уж куда мне, - прорычал я и опрокинул в себя третий по счету хайбол с виски. Официанты проворно меняли тарелки, приносили новые блюда, подливали напитки, едва те успевали закончиться, но я не замечал этой суеты вокруг нас. Весь мой мир сузился до одной точки. До ярко красной точки прямо передо мной – Настиных губ, которые она округляла, когда слушала гребаную историю гребаного инвестора!

– Арик, - я не с первого раза услышал голос отца, - пожалуй, это твоя последняя рюмка на сегодня. Хорошо, дорогой?

Нарочитая мягкость в голосе не дала мне себя обмануть, папа злился.

Я тоже.

Но причины нашей с ним злости были разными.

Мне на телефон пришло третье за вечер сообщение. Я, не открывая его, снова заблокировал айфон.

Точно знал, что писала Женя.

Она ждала меня дома, в развратном и очень красивом белье, которое я оплатил ей накануне.

Никогда не думал, что две полоски шелка могут столько стоить, с Настей таких проблем не было, потому что эта женщина умудрялась радоваться мелочам, вроде сорванных с клумбы цветов. Не ждала подарков, не просила комплиментов и всегда смеялась с моих шуток. А теперь ржет над шутками какого-то придурка рядом с ней!

Может она и с ним спит?

Ярость алым цветом залила мне глаза. Я не слышал ничего, что говорили, не учувствовал и не поддерживал, а просто пялился на свою жену.

В четвертый раз телефон зазвонил, видимо Жене стало скучно писать в пустоту:

– Зайка, ну ты скоро? Я очень, очень по тебе скучаю, - ее нежный голос будто выдернул меня из страшного сна и заставил вспомнить, ради чего все это. Ради меня, Жени, наших детей.

Соберись, Аркадий, скоро все закончится, и ты поедешь к своей женщине, которая тебя ждет в вашем уютном доме, красивая и готовая на все!