Наверное, со стороны это выглядело гораздо круче тех аниме, которые постоянно смотрит Рио. С рук и ног моего противника срывались натуральные полотнища и комки энергии, пусть он промахивался по мне, но вот окружающая среда, а также поспешно отступающие ученики додзё, получали сполна. Даже здания додзё получили определенный ущерб, хотя Ганс ни единого грана энергии не вложил с таким умыслом. Разъяренный неудачами и периодически получающий от меня увесистые удары, молодой человек из кожи вон выпрыгивал, чтобы задеть меня своими техниками… и у него не получалось.

Это довело парня до истерики.

— КАК?! — заорал он, окутанный аж двумя слоями пламени, через которые только что получил от меня болезненный пинок по бедру, — КАК?!!!

Мы встали слишком хорошо и удачно, поэтому вместо ответа я ударил. Классическим «джигокукеном» в лучшем его исполнении, дополненном «толчком Хиракавы», так, чтобы надежда всех Старых родов, молодой гений поколения, Ганс Аффаузи, снова отправился в полёт, вышибая попутно в щепки ворота додзё и распластываясь на асфальте. После этого я неторопливо пошёл к нему, не особо спешащему подниматься на ноги. Глаза подростка были полны слез.

— Вспомни, зачем я пришёл к вам в поместье, — негромко предложил я, — Учить вас чувствовать Ки. Я его чувствую, Ганс. О любом твоем ударе, о любом движении, я знаю, как только ты начинаешь его готовить.

— Это нечестно!!! — взорвался… ну, по сути, ребенок. Его нельзя было даже сравнивать с Эной или хотя Мидзутани. Он сам лишь немногим отличался от сестер Суньига.

Ребенок, посвятивший всю свою жизнь боевым искусствам. Как иронично.

Я присел рядом с ним на корточки.

— В мире несколько сотен миллионов единиц стрелкового оружия, каждым из которого тебя можно пристрелить, — ровным голосом заговорил я, — также, как был убит Сын Кащея, великий глава рода. Испуганной служанкой. Тебя может сбить машина, ты можешь подавиться насмерть персиковой косточкой. Укус бешеной собаки поставит крест на твоей жизни, Ганс Аффаузи. Тем не менее, ты видишь во мне соперника, хотя я не сильнее тебя в техниках Ки. Я их просто чувствую. Этому можно научиться. Этому я учу целый род, вместе с его главой. Ты же, человек, находящийся в самом начале пути, от чего-то возомнил, что мы с тобой конкуренты. Что я бросаю вызов твоим способностям. Однако, наши способности лежат в совершенно разных плоскостях. В своей — ты непревзойдён. В моей — я один из лучших. Но нам с тобой нечего делить. Не в чем соревноваться. Нас обоих запросто может застрелить служанка с пистолетом…

Чем дольше я говорил, тем сильнее успокаивался подросток. Основной удар по его ярости нанесли именно мои слова насчет смерти Витольда Гаузина, уж Ганс-то должен был о нем слышать. Логика, простейшая логика смогла проникнуть в сознание этого гения от мира боевых искусств, заменив своими построениями боль и обиду от нового поражения. Упомянув, какую роль в только что произошедшем сыграли мои кондиции взрослого человека, намекнув, что даже мой дед, с огромным уважением отнесшийся к потомку Старого рода, смог бы крайне неприятно удивить такого противника как Ганс просто за счет своей силы и выносливости, я окончательно успокоил этого импульсивного товарища.

Однако, это привело к неожиданному исходу.

— К тебе отправили Суньига, — задумчиво вспомнил вставший на ноги Ганс, — Отведи меня к ним. Я буду учиться у тебя.

— Чтобы учиться, придётся подчиняться, — встал я, — А ты слишком заносчив.

— Убеди меня в своих умениях, и я восприму тебя как второго отца! — резко и твердо ответил мне Аффаузи.

— Допустим, я знаю, как это сделать. А ты помнишь, что я тебе говорил при первой встрече? Ты вряд ли овладеешь чувствительностью к Ки, слишком силен.

— И что? — задрал нос подросток, — Тебе больше нечему меня учить?

Хм. Интересно.

— Хорошо, идём. Но сначала вы решите с моим дедом вопросы по поводу разломанного с тобой додзё.

— Решим. Но сначала ты скажешь, как собираешься меня… впечатлить!

— Скажу. Я собираюсь «пробудить» двух девушек рода Суньига. Им шестнадцать и семнадцать лет.

— …

///

Смуглый подросток в порядком запыленной одежде вышагивал рядом с японским гигантом, тщательно стараясь сохранить на лице выражение пренебрежения и недоверия. На самом деле, всё внутри Ганса Аффаузи буквально пело от восторга из-за того, как всё у него удачно получилось. Лучше быть попросту не могло!

Смерть шести глав Старых родов вызвала такую бурю в их среде, которой никогда не помнили. Шестеро совершенно отличных друг от друга могущественных мужей, пятеро убиты неведомо как, рассыпавшись в пепел, а один застрелен слугами того, у кого был в гостях. Немыслимо, невозможно, непонятно. Старые рода сошли с ума, генерируя версии и подозревая всё вокруг. Главы замкнулись, ушли в отшельничество, но постоянно держали между собой связь. А уж рода, потерявшие своих…

У Аффаузи наступил полный хаос. Не столько из-за того, что претенденты рвали друг друга в клочья, сколько по причине, что их, претендентов, не было. Отец Ганса был мужчиной в самом расцвете сил, идеального здоровья и мощи. Он держал родственников жестко и уверенно, будучи настоящим лидером древнего и очень уважаемого рода. С его смертью семья оказалась обезглавлена, а сам Ганс, гений и прочая, прочая… оказался в крайне неловком положении. Козырем, способным возвести любого своего владельца на место главы.

Поэтому он и удрал.

Взял и просто слинял в Японию по одному из поддельных паспортов. Найти Кирью-старшего было легче легкого, в додзё его приняли как самого дорогого гостя, ну а потом… парень знал, что у его задумки может быть два исхода. Его устраивали оба.

Так и вышло.

Да, он старался, он пытался изо всех сил, но огромный Акира без всякого труда нейтрализовал его техники и стратегии. Битва волка со слоном не может окончиться победой волка, у него слишком мелкие клыки и слишком слабые челюсти. В этом была и суть задумки Ганса. Проиграв и став учеником, он не только находил себе беспристрастного учителя, который поможет ему прогрессировать в нужных самому Гансу, но совершенно неинтересных членам его семьи областях, но и изолировал себя от интриг семьи.