Мои мысли уже даже не об этом, а о том, что для Горо Кирью, вредного старого пердуна, такие перспективы попросту не стоят. Я уже устал ему намекать, что семья — это не дом посреди района, в который ему надо время от времени приходить, играя роль родственника, а люди, которые будут рады его приходу. Однако, старый боец уже окончательно потерял эту связь с реальностью. Для него внуки теперь не люди, а какие-то странные мутанты, которых нельзя назвать «надевшими черное», но и просто родственниками не являющиеся. Они же сражаются, а значит, им можно не покровительствовать…

Не видеть леса за деревьями, вот как это называется.

///

Бытие главой преступного клана, даже маленького и тихого, никогда не было легкой работой. Попробуй держи в узде постоянно и везде стадо мужиков, да еще и зарабатывать умудряйся. А ведь это не так-то просто! Конверты, которые готовят его людям в магазинчиках Аракавы, не пухнут от йен, а здоровые мужики и жрут будь здоров. А ведь эта их жратва — лишь верхушка айсберга. Да, надо крутиться, надо изыскивать, заключать сомнительные сделки и даже рисковать. Понемногу, по чуть-чуть, зарабатывая репутацию надежного партнера, но…

Сейчас, вроде, получалось выдохнуть. Благодаря помощи внука и небольшим поделкам его же компьютерного гения, гуми получила стабильный источник дохода, а заодно и прикрытие от всё усиливающейся слежки законников за кланами якудза. Единственный клан Аракавы, и так не больно напрягавшийся, собирался вновь погрузиться в благостную спячку правильного существования обычных японских преступников.

По этому поводу Хиро Конго даже решил устроить небольшую вечеринку. У него самого был повод для легкой грусти: в течение пары десятков лет они с соседом напротив были добрыми приятелями, но Хоппо-сан был слегка постарше Хиро, да и болячек по бурной молодости нахватал слишком много. Старый вояка отправился в спецлечебницу для богатых и одиноких, а его собутыльник получил нового соседа. Хорошего, но непьющего.

Внука. Надо же… Мелкий заносчивый засранец уже ворочает такими деньгами, какие ему, Хиро, и не снились. Дом себе купил. Эх, молодость…

В клане Акиру боялись и уважали, в равных пропорциях, причем безо всякого вмешательства самого Конго. Репутация внука как человека нужного и полезного сложилась сама по себе, а вот слухи, что он при этом еще и душегуб тот еще, ходили безостановочно. Все помнили, что этот высокий и мрачный тип устроил, когда их клан заманили в ловушку, бросив на Сенко-гуми оборзевших школьников с цепями и железками, а затем и «надевших черное». Если бы не он…

В общем, уважали и побаивались. А вот к куда более представительному и мощному Горо, частенько заходившему к своему сыну на огонек, относились пусть и с уважением, но нейтрально. Додзё для парней было союзником в некоторых делах, но в остальном…

Мысли оябуна, сидящего на крыльце, были прерваны появлением отца, вошедшего в распахнутые собственноручно ворота. Горо Кирью, огромный и подавляюще мощный старик, был мрачен до изумления, таща в каждой руке по огромному баулу. Да и на спине старика, с перевязью через плечо, тоже что-то было…

«Он что, ко мне переехать решил?!», — пронеслась в голове изумленного оябуна совершенно нелепая мысль, тут же сменившаяся еще более нелепой при взгляде на тяжело вышагивающего к нему отца, — «А вот почему и не признают. Акира хоть и надменный засранец, но всегда глядит на всех одинаково и внимательно, никого не пропускает. Старик же, вон, вышагивает, даже не замечая моих парней. Великий мастер…»

От опустившегося на дерево зада хозяина додзё всё крыльцо слабо скрипнуло, а сам оябун, углядевший на спине отца огромную пузатую глиняную бутыль, заперхал, маша рукой перед лицом. Горо был пьян настолько, что выхлоп из его рта едва ли не лишил сына сознания. Небрежно вскрыв один из баулов, старик с короткой топорщащейся прической вынул из него немалых размеров бутыль, которую небрежно сунул сыну. Тот хоть и нахмурился от такого поведения отца, но алкоголь принял, а затем, подумав пару секунд, простецки присосался к горлышку бутылки. Мудрость старого и опытного преступника твердила, что это сейчас будет наиболее разумным поступком.

Таким Хиро своего отца не видел никогда.

Парни, понявшие, что случилось что-то неладное, быстро убрались внутрь дома, оставив двух стариков топтать задами крыльцо, пить и молчать. Этим они и занимались аж полчаса, перед тем как Горо заговорил. Медленно и тяжело рокоча слова одно за другим, древний «надевший черное» рассказал своему сыну о том, что произошло на днях.

— Здоровый ты медведь, старик… — тяжело вздохнув, отреагировал оябун на рассказ отца, — Но завистник мелкий. Малюсенький. Вот такой…

— Что ты несешь?! — медленно и как-то неуверенно возмутился человек-скала.

— Если б Акира мог, то дал бы тебе по мозгам, старый придурок, — отрезал сварливо сын, приникая к бутылке саке. Допив её, он небрежно швырнул сосуд перед собой, утер рот и, крякнув, продолжил, — Ты завистник и лицемер, Горо Кирью. Ты кто своему внуку? Учитель? Нет. Родной дед? Нет.

— Что-оо?

— А кто себя так с внуками ведет? Младших держать за пустое место, старшего подставлять раз от разу? У нас что, средневековье, что внук должен почтительно жрать весь твой старческий маразм? Туда приказал, сюда позвал. Внук приходит к деду, а видит оборзевшего «надевшего черное», который решил, что может смотреть на него свысока. Потому что сильнее. Не старше, не, прости ками, умнее, а сильнее! Пха!