«Амбар»? — написал ему Бороздин на бумаге, кляксой в конце усугубив.

— И его. Стой. Давай ещё и баню общую, большую… И столовую… М… И кухню, где кухарка будет на всех еду готовить, а есть будут под навесом. Стол длинный, лавки с обеих сторон и навес, чтобы, если дождь, не мочило. Полевой стан как в фильме «Трактористы», — добавил хотелок Артемий Васильевич, правда про «Трактористов» про себя.

Пока он в Москву за специалистами ездил Бороздин развернулся, и полностью кивок своего начальника оправдал. Юрий Васильевич кроме Петра Малого Фрязина привёз и троих русских мастеров. Кирпичный завод в Москве основал ещё земляк Малого Фиорованти он же Аристотель, больше пятидесяти лет прошло, первые мастера уже богу душу отдали, вторые состарились, а вот третье поколение, переняв опыт от двух предыдущих, да ещё и обучаемое приезжающими следующими итальянцами, достигло определённых высот и даже размножилось. Появилось кроме самого завода две артели, что делали кирпич и Малой Фрязин их похвалил, дескать, на уровне кирпич, века простоит. Ну, судя по тому, что церковь Воскресения Христова в Кремле века простояла, и в Коломне тоже, то не врал фрязин. Не сохранилась Китайгородская стена с башнями? Ну, дак её целенаправленно сносили при Сталине.

Двух мастеров из такой артели Юрий Васильевич с собой уговорил перебраться из Москвы в Кондырево, благ прилично наобещав. Третьим был мастер самого кирпичного завода. Завод не в Москве находился, а городе Калитники (Сейчас чуть не центр Москвы) и так и назывался Аристотелев завод и кирпич делал тоже Аристотелев.

Добирались они, как всегда, длиннющим обозом четверо суток из Москвы. Митрополит Макарий выделил отроку по его просьбе двух травниц монашек из Старо-Никольского монастыря в Китай-городе, которые будут учить отроков лечению травами и сбором оных. Он же ещё двух монашек выделил, которые будут готовить еду для строителей и потом работников кирпичного завода и даже пообещал снабжать мастеров продуктами из московских и подмосковных монастырей. Безвозмездно, то есть даром. С учётом того, что первое стекло пойдёт на остекление Кремлёвских соборов и храмов. Сразу кучу продовольствия и выделил. Из-за чего обоз получился впечатляющим. Зерно отсыпал, при этом в основном пшеницы, муки выделил. Горох тоже оказался в закромах Родины. А ещё бочки с квашеной капустой и огурцами солёными. И даже целую телегу соли не пожалел митрополит.

«На благое дело не жалко».

А ещё попика дал Макарий, с женой и тремя детьми для того, чтобы в Кондырево Юрий Васильевич храм воздвиг.

Он там этот храм был раньше, потому Кондырево — село. Вот только в прошлый набег крымцев село погорело, в том числе и церковь клётская сгорела. Дома отстроили, а на церковь только собирают копеечки.

В общем пока Юрий Васильевич ехал в Москву, пока десять дён там собирал помощников, пока четыре дня до Калуги добирались, пока отдыхали с дороги и наконец добирались ещё за день до Кондырево прошло почти три недели. И вот за это время село стало неузнаваемым благодаря усилиям подьячего Ивана Бороздина.

Он такого нагородил…

Первый кирпичный завод в городе Калитникове и «Аристотелев кирпич».

Глава 18

Событие пятьдесят второе

— Ух ты!!? — река Шаня, которая верстах в десяти южнее впадает в Угру, делает у села Кондырево две загогулины. Если по прямой, то верста примерна, а если двум этим заковыкам следовать, то как бы и не все пять вёрст плыть. Из-за этого село и разделено на два хозяина было. Можно и двумя сёлами считать этой петлёй разделённых.

И если севернее чуть того места, где заканчиваются хибарки той части села, что ранее принадлежала Кочеву (Коч) Владимировичу Поливанову, то там пойменный луг небольшой и лобок — взгорок, уходящий полого к лесу. На нём Юрий Васильевич и распорядился строить рабочий посёлок. На границе пойменного луга и взгорка находится яма, где гончар Евдоким глину роет.

Пустырь был. Чуть ниже покосы крестьян. А сам взгорок каменистый и даже огородов на нём не нагородили. Кое-где рос шиповник и ещё кусты какие-то. А теперь! Теперь там тремя рядами стоят, блестя на солнце жёлтенькими боками, пятнадцать домов. И видно, что стройка продолжается. Народу копошится вокруг столько, что черно всё. Строят что-то большое сейчас. Хотя, почему что-то? Ясно что. Он же дал команду для архитектора Пётра Франческо Аннибале (итал. Pietro Francesco Annibale) построить терем в два поверха с мезонином и балкончиком. Его, судя по всему, и строят.

Ещё группа строителей копошится прямо у леса, там тоже строят не маленькое сооружение, и вокруг гора целая вырытой земли. Значит, погреб большой выкопан и значит, это амбар. Не видно пока бани и больницы, ну и полевого стана не видать. Хотя, вон на берегу тоже строят что-то несколько человек. Раз на берегу, значит это баня. Никто водопровода сейчас проводить не станет. Есть река, а, следовательно, рядом баню и строят. Даже если она и не рядом с домом. Лучше раз в неделю километр прошагать, чем на такое расстояние воды наносить. Опять же снижается пожароопасность.

Их обоз огромный чуть уменьшился. Побоялся Юрий Васильевич с собою брать всё продовольствие. Если амбар не готов, то малейший дождь и беда случится. Намокнет зерно и мука и кердык тогда. Зато есть и прибыток. В обоих половинках села, как Юрий Васильевич сам посчитал в прошлый раз, двадцать семь домов. Ну, если сильно в проблему не вникать, то это значит, что там двадцать семь семей проживает. А у него явный избыток татарских лошадок мохноногих. Их сейчас гонят вслед за обозом, решил князь Углицкий подарить каждой семье по лошади. Можно ли пахать на этих животинках, он не знал, но не смогут, так продадут или на племя пустят, а потом жеребят уже как нужно воспитают. Пойменный луг огромный, сена должны накосить, а овёс? Никто же в степи этим лошадкам овса не даёт, как-то справляются без него. Но уж если для пахоты нужен, то на всякий пожарный пару телег про запас с собой прихватили. Раздаст нуждающимся. Зачем это сделал? Нет, понятно, что он человек из будущего и всех раскладов не понимает, но не только чтобы крестьяне ему поклоны били и молились за него. Шкурная составляющая тоже присутствовала. Если тут будет два, а то и три завода, то это море рабочих и их надо кормить. Возить продовольствие дорого. Опять же скоро неурожайные годы всякие, и зерно вздорожает, а тут свои крестьяне под рукой. Пусть больше пашут и сеют, он у них купит. И никуда возить не надо.

Пахота и сев уже закончилась, и крестьяне подрядились помогать строителям за полкопейки в день, при этом дети обоего пола с повозками целыми днями занимались заготовками хвороста. Зима далеко, но если к ней не подготовиться, то и не заметишь, как начнётся.

Лишь один крестьянин пахал землю, его одинокая фигура резко выделялась на пустых сейчас полях.

— Чем это он там занимается? Опоздал с севом? — они уже въехали в село и теперь возок, на котором транспортировали князя Углицкого мелкой рысью сопровождал староста села Артамон.