Глава 19

Событие пятьдесят пятое

Духанино на реке Истре самое обычное российское село, если не считать того, что не в каждом селе есть настоящий музей. А так село — селом. Поля картофельные, временами переходящие в пшеничные, а на следующий год в морковные или капустные, перелески берёзово-сосновые, дороги разбитые, дома у многих от ветхости покосившиеся. Нет, есть и вполне себе коттеджи, но это у дачников в основном. Крестьянским трудом на дворец не заработать. То неурожай, то цены упадут, то трактор сдохнет, а новый покупать это в кабалу к банку на десять лет залезать. Удобрения. Гербициды. Овец какой-то идиот на поле запустит.

А вот горожане могут себе позволить купить домик в деревне и, разрушив его, построить дворец не дворец но хоромину. Иногда и терем даже из оцилиндрованного бревна. Красиво, если честно. Завидно, но красиво. У него музей хуже был такого терема неподалёку.

А ещё в селе обязательно должен быть Кулибин. Чаще всего он сильно пьющий товарищ. А это не он виноват. Это те, кому он чего починяет. Обязательно норовят расплатиться водкой и с ним же эту водку выпить, сэкономить немного. При этом чаще всего этот товарищ умеет делать всё. Машину помочь починить, да пожалуйста, телевизор — приноси. Стиралка не включается — привози. Мотоблок — херня вопрос.

Был такой Кулибин и в Духанино. И сломался у Артемия Васильевича велосипед, ну, как сломался? Правильное слово — разломался. Рама по сварке от стойки руля, или хрен его знает, как эта запчасть называется, отвалилась. Нужно варить. Нужен сварочный аппарат и сварщик, и в селе он есть только у этого самого Кулибина, которого на самом деле зовут Ку…Куницын Славик. Наверное, и отчество есть, но кроме участкового, раз в год в Духанино бывающего, этого отчества никто не знает. Просто — Славик.

Пришёл Артемий Васильевич к Славику и тысчу показал. А, лисапед развалившийся тоже показал.

— Завтра с ура не приходи. Болеть буду. Под вечер приходи. Лишку дал. Так и помереть можно, — но тысчу в карман промасленной рубахи мастер на все руки сунул.

Пришёл Боровой к Ку…ницыну вечером, постучал в ворота, а в ответ тишина.

— Помер?! — огорчился директор музея и толкнул калитку. Она оказалась не запертой. У ворот и его велик стоял уже готовый. И так аккуратно сделано, и даже подкрашено, почти подобранной краской, что и незаметно почти.

— Профессор, подмогни, — раздалось откуда-то из-за двери в сарай.

Артемий Васильевич пошёл на голос и нашёл там живого и трезвого Славика, пытающегося вытащить на двор из сарая железную штуковину. Похожа она была на половину помпы, которые раньше у пожарных были. Имелась такая у них в музее. Вроде как чуть не во времена Алексея Михайловича у них в селе была одна из первых настоящих пожарных команд создана.

Вытащили вдвоём из сарая они однорукого бандита и сели перекурить. Нет, Артемий Васильевич не курил, но за компанию с мастером присел.

— Что это? — поинтересовался Боровой у Славика.

— Пресс. Кирпичи делать. Хочу дорожку из кирпича сделать, — указал Куницын на тропинку от ворот к дому. Тропинка как тропинка — кочки травы, засыхающая лужа. Шматок дерьма собачьего. Обычная тропинка.

— Кирпичи сам? Там же температуры за тысячу градусов? И время приличное на обжиг. А глина специальная?

— Темнота, лета не видел, — прокаркал Славик, — хошь глянуть?

— На лето?

— Смешно. Как кирпичи без температуры и глины сделать. Ну, что, профессор, хошь научиться?!

— Я доцент, да и то давно. Теперь не преподаю.

— Да, без разницы, всё одно — профессор.

В общем, оказались эти кирпичи из песка и цемента. Артемий Васильевич их смешивал в определённой пропорции, доливал воды сколько Славик отметил и смешивал в детской ванне старой. Потом в ведро пересыпал лопатой и засыпал его в бункер аппарата. Бункер заканчивался мерной ёмкостью на салазках, сделанной как раньше ящики для писем делали, то есть, вкатил и песок или смесь, правильнее, в неё высыпалась, потом потянул, а смесь лишняя из бункера не просыпается, там дно. Удобно. Емкость мерная высыпает смесь в форму. Закрывает Славик крышку и рычагом, зацепив за неё, поднимает приличным усилием днище формы. Минута и обратное движение рычагом. Днище вылезает на верх и там лежит кирпич. Его нужно взять и положить на носилки. А потом под навес, когда носилки заполнятся.

— Всё, осталось водой сбрызнуть и плёнкой накрыть. Можно несколько сотен в день делать.

Артемий Васильевич осмотрел конструкцию, сам попробовал несколько кирпичей сделать.

— Умный человек такую конструкцию рычага придумал.

— Наверное. Я сам сделал. Ролик в интернете увидел. Чуть усовершенствовал. С бункером.

Сейчас Боровой сидел перед Петером Малым за столом на Стане и показывал ему эскиз того приспособления для прессования кирпичей.

— Бункер можно сделать деревянный, стойки тоже… — принялся рационализаторские предложения кидать сразу итальянец.