— Я имею в виду...

Я прерываю его, подняв руку в останавливающем движении.

— Все в порядке, Ки, - я обещаю.

— Не то чтобы я не хотел, я действительно хочу. Но я не хочу, чтобы это было просто так. Пожалуйста, пойми, - умоляет он , его зеленые глаза ярко блестят под белым светом верхнего света.

Как я могу не понять? Разве это не моя забота? Конечно, это так. Потому что физические отношения никогда не были проблемой между нами. Объятия, поцелуи, даже секс всегда давались нам так же легко, как дыхание. Мы были связаны друг с другом любым способом, это была моя собственная версия нирваны.

Общение - это то, в чем мы всегда были ужасны.

Моя цель - изменить это в этот раз, показать ему, что мы можем говорить о вещах, не приводя к мелким ссорам.

— Я знаю, Ки, я знаю - Я осторожно подхожу к нему, ожидая, что он скажет мне остановиться, и я буду уважать его желание.

Он не отталкивает меня, а широко распахивает руки, и я шагаю в них. Его ладони ложатся мне на поясницу, поглаживая ее, и мне хочется стонать от восторга от мягких прикосновений. Мы так и стоим, прижавшись друг к другу и вдыхая один и тот же воздух.

Я прочищаю горло и отступаю назад, стараясь не дать слезам вытечь из глаз. Мне было так одиноко без него, а теперь его присутствие переполняет мои эмоции. Спектр от счастья до отчаяния и нужды просто безумен. Он бы решил, что я сошел с ума, если бы хоть на минуту остался наедине с моим мозгом.

— Я принес ужин и игристый сидр. Надеюсь, ты не против.

— По-моему, отлично - Он улыбается мне, и я не могу остановиться.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь легким поцелуем к уголку его рта, вдыхая запах шоколада. С такой близости я могу пересчитать каждую веснушку, любуясь ими, как звездами на своем собственном небе.

— Садись, я принесу тебе тарелку.

Его глаза расширены, и я надеюсь, что ничего не испортил. Но он слушает, отодвигает компьютерный стул с дальнего края стола и садится в него рядом со мной, пока я расставляю тарелки с тортеллини и свежими булочками, которые принес.

Я ставлю все перед ним, а затем наливаю ему бокал игристого сидра. Наверное, это глупо, но я обожаю игристый сидр. Это не то, что я пью часто. Обычно я использую его как лакомство для себя. А вот принять участие в нем вместе с Кианом за ужином - это то, о чем я мечтал последние два с половиной года.

— Это помогает тебе не срываться?
– спрашивает он, взбивая пузырьки в чашке и не сводя с меня глаз.

У меня пересохло во рту, язык прилип к небу, и мне приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы заставить свои губы двигаться.

— Да, это так, - подтверждаю я и пытаюсь смочить губы. Он кивает и опускает взгляд на свой напиток.

— Хорошо, я рад, что это помогает. Уверен, это было нелегко.

Без него было тяжело, но я не собираюсь перекладывать вину на его плечи. В этом нет ничьей вины, кроме моей собственной. Мне не нужно слышать его цветистые слова о том, что я трезв и что я преодолеваю свою зависимость. Я буду принимать все так же, как и до его ухода.

— Один шаг за раз, - говорю я. Киан поднимает свой бокал, и мы вместе постукиваем по пластику.

ГЛАВА 62

КИАН

Я застонал, пытаясь встать, еда в моем животе смещалась и вызывала тошноту. Я съел слишком много, но макароны с сырной начинкой, которые купил Трент, были восхитительны, и я не знал, как держать себя в руках.

— Оставь меня здесь умирать, - простонал я, падая обратно в кресло.

— Ты когда-нибудь научишься переставать есть, когда наелся?
– спрашивает Трент, обеспокоенно глядя на меня, когда берет свою чашку и подносит ее к губам.

— Скорее всего, нет.

Трент усмехается, глядя на меня поверх ободка своего стакана.

— Хочешь поиграть в игру, пока твоя еда не осядет? На улице еще светло, так что я собирался предложить прогуляться по центру города позже, если ты не против.

Я опускаю взгляд на свой вздувшийся живот, а затем снова на него.

— Тебе придется дать мне около двух часов. О, и я хочу мороженое, пока мы гуляем. "Malt's" все еще на углу, не так ли?
– От одной мысли о мороженом сейчас мне хочется блевать, но позже я буду благодарен за то, что подумал об этом, потому что я обожаю их мороженое с банановым пудингом. С кусочками вафель "Нилла", господи.

— Да, оно все еще на углу. И да, мы можем купить мороженое.

Отлично, и тогда я смогу оставить оставшиеся шоколадные конфеты, которые он мне принес, на потом.

Я заставляю себя встать со стула и заползаю на кровать, поддерживая живот рукой. Глядя на Трента, я вспоминаю все те случаи, когда я смотрел на него вот так же. Но вместо игристого сидра всегда был алкоголь.

Мое сердце сильно бьется в груди, когда я понимаю, как далеко он зашел с тех пор и как многого добился. Я так горжусь им. Сейчас он излучает яркость, в том, как он себя ведет, и в его улыбках. Он как олицетворение солнечного света, и мне приходится сдерживать смех, потому что я не уверен, как он воспримет то, что я называю его солнечным светом. Но мне это нравится.