«Возможно, на Земле есть те, кто совмещают работу с клинком и магию?» — продолжил размышлять Палпатин, не глядя сбрасывая мантию в подставленные лапки домовушки.

— Хинки, принеси еду мне в кабинет, я буду обедать там, — приказал Палпатин, поднимаясь по лестнице.

Несмотря на то что в окно директорской башни вовсю светило весеннее солнце, в камине горел огонь. Грюм мгновенно оценил обстановку вращающимся во все стороны глазом и не нашёл ничего подозрительного. Дамблдор сидел за столом и терпеливо ждал, пока старый приятель угомонится. Наконец отставной мракоборец вольготно расположился в кресле и произнёс:

— Всё как я и думал, Альбус. Лонгботтом ни разу не Волдеморт. Я могу утверждать это совершенно точно. С тёмным уродом я сражался лично, гнилостный вкус его заклинаний помню прекрасно, как и сумасшедшую силу источника. Фрэнк сейчас слабее, чем даже был во время прошлой войны. Многие стандартные связки аврорских заклинаний он как будто вспоминает заново. Заметно отсутствие практики. Когда Фрэнк говорил, что не может восстановиться, он точно не врал, в бою это чувствуется. Раньше Лонгботтом тоже не отличался большой силой, зато брал скоростью и идеальной точностью. Он часами мог отрабатывать заклинания, доводя их до автоматизма.

— Возможно, после возвращения мальчик пересмотрел приоритеты? — задумался Дамблдор. — Хотя кроме как с Малфоем, он с аристократией особо и не общается. По крайней мере, не больше, чем это делают нейтралы.

— Ты в Визенгамоте его чаще видишь, — пожал плечами Грюм. — Я не скажу, что ему было интересно возиться с кадетами, но все темы он буквально разжёвывал, спешки не проявил ни разу. Да и своим лордством не кичился, нормально отвечал и ребятам из чистокровных семейств, и магглорождённым. Различия никакого не делал.

— Но почему он тогда так повёл себя со мной? — забарабанил по столу Дамблдор.

— У меня есть предположение, — хмыкнул Грюм. — Лонгботтом больше не хочет воевать, что с его нынешними силами неудивительно. Поэтому он всем заинтересованным ясно дал понять, что больше дел с «Орденом Феникса» не имеет.

— Получается, теперь Лонгботтомы стали нейтралами? — задумчиво пожевал губами Дамблдор. — Это всё равно лучше, чем если бы Фрэнк начал поддерживать идеи радикалов.

— Я отменил за ним слежку, — проворчал Грюм. — Она всё равно ничего не принесла. Обычный маг, который активно занимается семейным бизнесом и мотается по всем островам.

— Ладно, — вздохнул Дамблдор. — Значит, это тупик. Однако я чувствую, что Волдеморт здесь где-то рядом. Да ещё Фламель попросил спрятать последний оставшийся у него кусок Философского камня, чтобы избежать соблазна ещё немного продлить свою жизнь.

— Фламели решили умереть? — удивился Грюм.

— Николас давно хочет уйти, но боится неизвестности, как и любой другой человек. Страх смерти — основной инстинкт живого существа, — пригладил бороду Дамблдор. — Фламель ещё пятьдесят лет назад выглядел так, будто готов рассыпаться на ветру. Думаешь, жить дряхлым стариком приятно? Я очень сомневаюсь…

— Мордред с ним, с Фламелем, — прервал рассуждения Дамблдора отставной мракоборец. — Ты думаешь, что Волдеморт сейчас планирует украсть камень, чтобы вернуться? Но как он сможет это сделать?

— Не знаю, Аластор, — покачал головой Дамблдор, отчего колечки в его бороде тревожно звякнули. — С помощью профессоров я подготовил ему ловушку на случай, если Волдеморт попытается украсть камень, хорошую такую, многоуровневую. Вначале она призвана ослабить внимание похитителя, а в конце становится по-настоящему опасной. Я даже взял на время зеркало Еиналеж в Отделе Тайн.

— Оно же сосёт магию, как смеркут, стоит только в него взглянуть! — чуть ли не подпрыгнул в кресле Грюм. — Ты принёс в школу тёмно-магический артефакт, Альбус? Хочешь, чтобы ученики массово стали сквибами?

— Не перегибай, Аластор, — отмахнулся Дамблдор. — На детей зеркало почти не действует. А некоторый отток энергии сейчас в будущем поможет им стать только сильнее. Ты же помнишь, наши предки рекомендовали держать детские источники на самой грани, чтобы стать могущественней.

— Вот только скромно умалчивали, что в случае неудачи волшебник гарантированно становится сквибом, — скривил лицо в жуткой гримасе отставной мракоборец. — Сейчас в семьях гораздо меньше рождается детей, чтобы трёх-четырёх из семи можно было спокойно выбрасывать в маггловский мир.

— Пожалуйста, не надо отряхивать пыль с этой безумной теории, что все магглорожденные произошли от сквибов, выброшенных в мир простецов нашими предками, — скривился Дамблдор, как от лимона.

— Так ведь ещё Парацельс доказал, что волшебники с магглами — разные виды? — независимо пожал плечами Грюм. — Да, мы можем скрещиваться, но в результате таких союзов у детей далеко не всегда просыпается магический дар.

— Давай не будем, — отмахнулся Дамблдор. — Я считаю, что Парацельс был шарлатаном. Он вдохновился идеями Авиценны, который сорок лет прожил среди магглов, но так и не принял их. Фламель доказал, что все доводы Парацельса не несут под собой рационального зерна. И мы, и магглы почти ничем не отличаемся друг от друга.