— Чего вы добиваетесь! — спросил хранитель, немного устав от наших препирательств.

— Нам нужно убежище! — сказала Маркиза.

— Зачем? — спросил хранитель, — оно же вас всё равно не примет!

— Это вас не касается! — злобно зыркнув, сказала Маркиза.

— Тогда знайте, что убежище мы вам не отдадим, — сказал хранитель.

— Да? Странно! Ночью вы сами предлагали освободить убежище, разве нет? Что изменилось? — думая, что подловила нас, хитро прищурившись, спросила Маркиза.

— Я это предлагал не вам, а жителям района, которых вы пригнали сюда с детьми. Мы не хотели, чтобы они пострадали. Вас это предложение никак не касается, — сказал хранитель.

— Значит, всё-таки эта тема работает? — усмехнулась Маркиза, — жаль, что мы не смогли её в тот раз дожать.

— Эта схема не работает, — сказал я, — если бы работала, убежище было бы ваше. Но ведь это не так, верно?

— Досадная случайность! — сказала Маркиза.

— Если у вас из раза в раз что-то не получается, и вы постоянно сваливаете это на случайность, то у вас будут большие проблемы… впрочем, они у вас уже есть! — сказал я, — зря вы втянули в это дело ни в чём не повинных людей.

— А что такого? — пожала плечами Маркиза.

— Ты действительно не понимаешь? — удивился я, и по глазам понял, что не понимает, — ладно, тогда объясню! Вы подняли ставки. А когда поднимаешь ставки, растёт размер не только выигрыша, но и проигрыша. Пока не пролилась кровь, мы вообще могли разойтись мирно, постаравшись забыть про это недопонимание. Когда кровь пролилась, вы тем самым подняли ставки, но ещё был шанс всё уладить, ради сохранения других жизней. Но использовав детей как таран и как щит, вы перешагнули грань, за которой прощения вам уже не будет. Пусть даже дети и не пострадали. Но сам поступок переводит вас в ранг отбросов. Так что, вы можете думать, что контролируете ситуацию, но маятник уже в верхней точке, и когда он качнётся обратно, вас просто размажет!

Цыганка стояла и молча смотрела на меня. Мне удалось если не выбить её из колеи, то, по крайней мере, озадачить. Не знаю, что она там себе думала, возможно, что мы будем просить о пощаде, пытаться договориться, предлагать откупиться… а мы, наоборот, практически угрожали им. И к этому она была не готова. Возможно, тот, кто её послал, тоже. И буквально через несколько секунд мы в этом убедились.

От ближайшего дома к нам кто-то, не спеша, шёл. И только взглянув, я сразу понял, что это сам Водяной. А это могло означать только одно, переговоры идут совсем не так, как он рассчитывал, причём до такой степени не так, что он вынужден лично вмешаться.

В это время я краем глаза заметил, что Алиса расстегнула молнию на груди своего комбинезона, и, достав из декольте яблоко, с громким хрустом откусила от него. Почувствовал мой взгляд, она повернулась и, слегка вскинув руки, сказала:

— Что? Ты же сам говорил, что мне в организме чего-то не хватает!

Я укоризненно покачал головой и сказал со вздохом.

— Наркоманка яблочная!

Тем временем Водяной приблизился и, кивнув мне, сказал:

— Отойдём поговорить тет-а-тет?

— У меня нет секретов, говори так! — сказал я.

— Может у меня есть! — склонил голову набок Водяной.

Голова у него, кстати, была обильно обмотана бинтами. Похоже, черепно-мозговая травма у него всё же серьёзная. И как только он с ней сумел выбраться из убежища!

— Голова не болит? — спросил я у него.

— Терпимо, — сказал Водяной, — а вообще подло, бить человека сзади по голове!

— Подло? — удивился я, — а ты, значит, всё делаешь по справедливости? Такие люди, как ты, про справедливость вспоминают, только когда им самим прилетает. Пока они по отношению к другим поступают подло, у них ничего внутри не шевелится.

— Такие как я, это какие? — спросил Водяной, склонив голову на другой бок.

— Если по-простому, то говнюки, — сказал я.

Цыганка просто вспыхнула и хотела сказать что-то резкое, но Водяной не дал ей такой возможности, вскинув руку.

— Пусть говорит что хочет, на расклад это не влияет. Ему нравится думать, что он тут главный, — сказал Водяной.

— Но ты-то, конечно, думаешь, будто бы главный здесь ты! — усмехнулся я.

— Будущее покажет, — спокойно сказал Водяной, — ну так что, поговорим?

— Ладно, давай попробуем. Не думаю, что ты скажешь мне что-то важное и интересное, но выслушаю тебя, — сказал я.

— Вот и ладненько, — сдержанно улыбнулся Водяной, и сделал приглашающий жест рукой, указывая направление.

Конечно, я не собирался никуда уходить с ним с площади. И он, судя по всему, это тоже прекрасно понимал. Поэтому мы просто отошли в сторону, чтобы наш разговор не был слышен всем остальным.

— Ну? — спросил я, внимательно глядя ему в глаза, — чего ты хотел?