– Дня два не снимай. Но если начнёт сильно болеть – говори сразу. Не смотри, что царапина, и не от такого приходилось хоронить напарников, понятно?

Эрио кивнула и протянула здоровую ладонь.

– Можно вон тот нож?

Кошка показала пальцем на небольшой ножик, висящий на поясе.

– Ну бери, раз нужно.

Мужчина усмехнулся, отцепил кожаные ножны, и бросил ей. Эрио посмотрела на слегка изогнутое короткое лезвие, даже короче её ладошки. Странная форма, похожая на коготь, удивила.

– Выиграл в кости у Лагота, а тот у одного заморского торговца. В бою ещё ни разу не пригодился, а вот в пьяных разборках и в готовке он весьма хорош.

Пояснил Хамон, увидев её любопытство. Кошка стиснула рукоять раненной рукой, ожидая острой боли, но мазь явно имела обезболивающий эффект.

– Спасибо. Можешь нарубить палок?

– Для растяжки? Эт легко.

Мужчина выхватил короткий топорик и пошёл выполнять задание. Эрио вновь почувствовала холод из-за влажной одежды и поспешила заняться делом, чтобы не замёрзнуть.

Голова волка не представляла особой ценности, так что Кошка сразу отрезала лишнее. Заточка ножа не замечала мягких тканей, с лёгкостью разделяя их, вплоть до связок на хребте. Затем она обрезала кожу вокруг коленного сустава, и провела с обеих сторон до грудины. От шеи до паха, от задних лап к промежности. Закончив разметку, она взялась у самого кончика липкого лезвия и принялась мелкими надрезами отделять кожу от мышц. Дело спорилось быстро, подогревая тело и азарт. Позволяло отвлечься от нависшей угрозы, и отдаться мечтам о Шель, как она накормит сестру до отвала свежим мясом и хлебом!

– А ты шустрая, да? Как понимаю, ты из семьи охотников?

Хамон сбросил целую охапку длинных палок, и принялся сыпать вопросами.

– Не любишь языком чесать? Жаль, жаль. Ну, чего уж там, давай подсоблю немного, можешь переходить к следующей, я закончу и растяну.

Эрио, проигнорировавшая вопросы, послушно пошла к другой тушке, краем глаза наблюдая за мужчиной – вдруг всю работу запорит?! Однако Хамут орудовал ножом не хуже неё, только медленнее. Да и растяжки смастерил весьма умело, и кожу на ней пристроил хорошо.

Когда вторая шкура рассталась с телом, возле поваленного дерева уже дымил костерок, а над ним мастерился вытянутый настил с помощью дополнительных подпорок и срубленных веток ели, за которыми ходила бесстрашная Года, на пяток минут скрываясь из виду каждый раз. Было заметно, что мужчины на взводе, постоянно вертели головами, редко выпускали из рук оружие, но не забывали шутить и подтрунивать друг над другом.

Тела постепенно остывали, больше не позволяя греть мокрые, липкие от жира пальцы, приходилось всё чаще разминать их. По крайней мере работа позволила не околеть, даже немного просохнуть. Подмывало погреться у костра, однако дело не ждало. Чем ярче разгоралось пламя, тем темнее становилось вокруг. Хоть Кошка могла работать даже в кромешной темноте, но не хотелось лишний раз напрягать глаз перед сражением.

Когда полностью стемнело, вокруг, в пятнадцати метрах от стоянки, горели ещё шесть небольших костерков. Над огнём призывно шипела нанизанная на веточки волчатина, вызывая у Эрио острые приступы голода. То и дело она отвлекалась, бросала короткие, жадные взгляды, за что корила себя – мяса много, на всех хватит, успеет ещё пожарить и поужинать. Благо, прежде чем солдаты удачи приступили к трапезе, Кошка отделила последнюю шкуру и могла с огромным удовольствием подойти к костру, поодаль от всех. Волны тепла обжигали окоченевшие пальцы, зато ласкали измождённое тело, успокаивали утомлённый разум.

– Как тебя зовут?

Поглощённая танцем пламени, она не заметила, когда позади оказалась женщина и вздрогнула.

– Эрио.

Года встала рядом и всмотрелась в игру теней. Кошка не боялась жутких фигур, ведь лёгкий ветерок дул в лицо, приносил множество запахов, среди которых не было угрозы.

– Ты можешь преломить с нами хлеб, соплячка. Никто не возразит.

Эрио вновь взглянула в суровое, совсем не женственное лицо, ища подвох, но то оставалось беспристрастным.

– Почему?

Сказать, что слова её удивили – ничего не сказать. К ней иногда проявляли жалость, очень редко – сочувствие, но признать равной? Нет, подобного от людей Кошка давно не ждала. Женщина повернулась к ней с жестокой ухмылкой.

– Мы наёмники, соплячка. Мы ценим только золото, силу, и мастерство, способное облегчить нам выполнение задания. Ты доказала своё право делом. А потому будь ты хоть нелюдью, хоть демоном, хоть святой – плевать, пока мы на одной стороне.

Эрио не раз слышала всякое плохое о наёмниках, и никогда – хорошее. Однако слухи оказались далеки от истинного положения вещей.