Я вжался спиной в стену. Перед лицом смертельной опасности ко мне вернулась вся моя доблесть и честь. Рабский ошейник теперь вовсе ничего не значил. Неужели эльтем думала, что я испугаюсь? Над моей головой вдруг зависли крылатые твари, громадные, словно бы вытесанные из камня, неуязвимые. Их острые когти смяли камни карниза, длинные хвосты свесились вниз. Я видел, как хвост одного из них будто бы приласкали пальцы моей госпожи. И зверь не посмел дёрнутся, стерпел.

Меня хозяйка намеренно поставила чуть провей входа в банк, в самую тьму, перед зубами страшного зверя. Для них я желанная добыча - не гном, не эльф и почти не человек даже. Всего-навсего раб. Они чуют, знают, как разорвать меня в клочья одним только движением, просто размазать по стене взмахом хвоста. Путь для воров и людей в этот банк заказан. Плата за вход слишком известна и название ей - жестокая смерть.

Эльтем дала мне в руки пироги с мясом. Любой знает, что дразнить стражей банка нельзя. Мне же приказано есть. Вот так, прямо перед раскрытой пастью, из которой капает слюна. И нет способа защититься, нет права войти в банк, да и не успею я. Остается только ждать и смотреть. Зато погибну с поднятой головой, как свободный, а не жалкая вещь, игрушка в дамских пальчиках. Я отломил кусок пирога и положил его в рот. Прожевал с наслаждением, как следует. Это так вкусно, оказывается – уличная еда. Или просто я слишком голоден? Как глупо наслаждаться вот так, пирогом, глядя в перламутровые глаза своей смерти. Чешуйчатое веко приоткрылось, вниз посыпалась каменная пыль. Глаз зверя открылся. Я промокнул уголок губ дамским платком, будто в издевку над зверем и отломил следующий кусок. Перед тем, как погрузить его в рот, причмокнул губами. Какая разница, ведь я уже все одно ничего не теряю. Странно только то, что меня до сих пор не порвали на ленты. Говорят, каменные звери любят и умеют убивать медленно, чтоб насладиться сполна последней песнью – криком ужаса и страданий. Но нападают-то они быстро! В чем же дело? Мне как-то уже надоело готовиться к смерти по три раза на дню.Я неспешно помолился, отломил ещё пару кусков. Протер губы и уставился зверю в глаза.

– Разморило на солнце? Или шею свело?
– зверь чуть дёрнул хвостом, в воздухе возникла лента огня и довольно быстро исчезла.

– Благодарю за заботу. Пирог еще не остыл. Я и так поем.

Зверь вздохнул, в метре от меня в стену ударил столб сажи вперемешку с пеплом. Благо без огня и на меня ничего не попало. Да только кусок стены все равно треснул и откололся.

– Было вкусно. Я доел. Если ты был настолько любезен, чтоб подождать, то сейчас самое время, чтобы напасть. Ну? Чего ждем?

Крылья над моей головой пришли в движение впервые за несколько десятков лет. Лучик солнца пробился вниз, ударил мне в лицо, отразившись от каменной чешуи.

– Это уже бесчестно. Прямо глаза слепит.

– Ффффф.

– Знаешь, ко всему можно привыкнуть. Кроме выщипывания волос. Никогда не думал, что у меня они лишние.

Я даже позволил себе ухмыльнуться. Куда приятнее чувствовать себя человеком, смотрящим прямо в глаза смерти. Не отводить взгляда от завораживающей перламутровой подушки без зрачка, чем быть и чувствовать себя вещью, за которой так тщательно и мерзко ухаживают по воле хозяйки. С каким любопытством эльтем выспрашивала, что со мной делали в бане. Хотела насладиться сполна моим унижением? Ждала, что я стану краснеть? Ну-ну!

Говорят, дроу способны впитывать чувства других, наслаждаясь ими. Видимо госпоже Галицкой пришлись по вкусу мой страх и стыд. Пора с этим покончить.Я смело шагнул вперед и дернул опасную тварь за хвост. Зверь чуть шевельнулся, готовясь убить или ранить. Я сжал в кулаке платок своей госпожи.

***Банк как банк. Ничего особенного. Клерки делают вид, что совсем не спят за стойками, а действительно чем-то заняты. Потолок здесь, правда, немного не обычный. Если у нас в центре города часто оборудуют банки в старинных особняках и там все чинно-благообразно, то здесь под банк использовали явно какой-то храм или нечто похожее.

Высоченный потолок, сходящийся в одну точку где-то там, ближе к небу. Черные карнизы, лепнина, каменные фигуры. Все черное, мрачное, бархатистое с виду, кажется, будто здесь еще недавно полыхал пожар, и все стены покрылись копотью. Я даже провела по одной из стен кончиком пальца, но он остался совершенно чистым.

А еще по полу катаются без устали половые щетки - такие меховые шары, но с глазами. Один из таких стукнулся о мою туфельку и прямо на глазах оброс тонкими иглами, совсем как ёжик. Меня прошиб холодный пот, стоило только вспомнить это дурацкое слово. Денис непостижимым для мня образом пишет слово «ёж». Он пишет «йош». Спасибо урокам фонетики в начальной школе. Так-то по русскому у него пять.

– Госпожа чего-то желает?

Мне навстречу вышел гном, покачивая своей бородой. На его голове плотно сидел колпак. Я сразу же улыбнулась.

– Мне дали ключик от ячейки. Там должны храниться мои золотые.

– Ваши золотые?
– гном скривился, - Да как вы вообще сюда вошли? Кто посмел привести вас в достойное место?
– гном заозирался, а внутри меня поднялась такая знакомая злость, - Откуда у вас могли взяться деньги, человечка?

В банке стихли все голоса разом. Я заметила, как несколько человек отступили к стенам, а с лиц клерков исчезли улыбки. Надо же, как боятся здесь окриков начальства. А я только разозлилась сильней. Неужели меня собрались ограбить? Нет, полчаса назад я еще и не догадывалась о существовании у меня состояния, и досталось оно мне случайно. Но я уже успела представить своей горку золотых. Мне цветы для сада купить надо!

– Я – внучка Эрты Форей!
– слова снова произвели эффект.

– Кто вы?
– гном соизволил ко мне повернуться. А я продолжила повторять ложь, в которую и сама уже начала чуточку верить.

– Внучка Эрты Форей. Моя бабушка была очень милой, хозяйственной. Не то, что я. Вязать меня научила, вот теперь наследство оставила.

Гном, кажется, закаменел. Видимо ему непросто признать мою правоту.

– У меня даже ключик есть от ячейки. Учтите, я очень опаздываю. Сами проводите или мне...