Затем слушаю депутата от моей родной Ростовской области — рабочего с «Ростсельмаша». Тот просит, а точнее, требует кого-то там избрать в Верховный совет, из тех кого обломили.

— Народ не может ошибаться! — уверенно заканчивает речь земляк.

Честно говоря, скукота. Нет у меня той восторженности, которая буквально витает в зале. Да что там в зале — во всей стране!

Перерыв двадцать минут. Ленка удрала в туалет, а я оглядываю зал в поисках Генки и Ильи. Нашёл их быстро. Как не заметить две башни? Они и так выше всех, а тут ещё и сидят рядом, видимо, обменялись с кем-то местами.

— Слышали про митинг, который якобы разогнали? — опередил меня Лешнёв.

— Ну, — подталкиваю мысль кореша я.

— Лозунги там откровенно антисоветские были, почти как в Тбилиси! Армию ругали, говорят. Ой, доиграются наши в демократию, — мрачно пророчествует Генка.

— Так, а кто нам мешает придти вместе с тем же Сахаровым на митинг и самим выступить? — намекаю я.

— Заплюют! Я был на митинге, который двадцать первого в Лужниках прошёл. Ветерану войны, сам видел, и слова не дали сказать! — Илюха осторожен и в словах, и в действиях — молчит. А мы сейчас в туалете дела свои делаем.

— У меня и листовка осталась с этого митинга!

Читаю на бумажке: «21 мая в Лужниках митинг… Демократия и единство против дубинок и газов… Карателей под суд». Организаторы — думаю, тот самый мемориал. Хотя не уверен, их там как собак нерезаных было: «Клуб демократическая перестройка»… и подобное. Нахрена он с собой это таскает?

— Ну, позвать друзей, ваших же афганцев. Пусть им в лицо скажут, что не так с армией.

— Да, мы опять тут до ночи просидим, — напоминает Генка. — А мысль хорошая! Обмозгую с друзьями.

Генка на фоне почти аполитичного Ильи смотрится выгоднее — всё-таки Илья при таком родственнике постоянно держит в уме, что не надо никуда лезть. Мд-а…

Глава 4

Держу в руках тонкие листы бумаги со списками кандидатов в Верховный Совет. А это, надо сказать, больше полутысячи человек! Предстоит задача непростая: вычеркнуть лишних, ведь голосуют не «за», а «против». Этот процесс отнимет не только много времени, но и сил, поскольку нужно будет вдумчиво разбираться, кого оставить, а кого нет. Есть, конечно, и простые задачи. Например, у белорусов — десять мест, и ровно десять кандидатов. Никого вычёркивать не надо, всё предельно ясно. Такая же картина на Украине и в Узбекистане.

А вот Москва, как всегда, отличилась. На 29 мест у них 55 кандидатов. Придётся повозиться, чтобы оставить достойных. Тут же в списках и БН, например. Хотя, стоп… вру. БН — он же Борис Николаевич — заявился не сюда, а в Совет Национальностей. Там, кстати, на десять мест всего одиннадцать кандидатов. Но вот что удивляет: как Москва умудрилась выставить такое количество кандидатов?

Мы же собрались в фойе своей небольшой группкой депутатов от Красноярского края. Место возле лестницы стало нашим импровизированным штабом, где кипели обсуждения. Шенин, как всегда, уверенно и аргументированно, разложил всё по полочкам. При этом он не просто высказывал своё мнение — это был почти инструктаж. Подробно и дотошно он объяснял, за кого стоит голосовать в спорных моментах, и почему.

Послушать его было полезно, даже если я уже определился с выбором. А вообще, голосование должно быть тайным, строго в кабинке. Но на этот раз нам разрешили заполнять бюллетени где угодно. И, если честно, это было правильное решение. Я представил себе очереди к кабинкам голосования — как в Мавзолей, растянувшиеся на десятки метров. Это же сколько времени бы ушло?! Теперь стало всё проще: хочешь — стой в углу, хочешь — садись за стол. Главное, чтобы бюллетень оказался в урне. Такой гибкий подход позволял не только сэкономить время, но и избежать ненужной толкотни.

Но заполнить эти бюллетени оказалось не так-то быстро, как казалось на первый взгляд. Проще всего было разобраться с красноярскими депутатами. Здесь: я сам, Карамчаков, Монго из Эвенкии — он, кстати, тоже избирается в Совет Национальностей, ну и ещё три человека от края в Совет Союза во главе с Вепревым, которого, к счастью, восстановили-таки в списках.

Я бы добавил к ним ещё, например, Астафьева — нашего мэтра-литератора. Формально он избран от Союза писателей, но держится в основном с нами. Чаще всего его можно увидеть в компании Солнцева, тоже писателя, хотя, точнее сказать, поэта. Я, правда, ничего из его творчества не читал, но люди говорят, что он действительно хороший поэт.

Кроме известных в крае людей, от нашего региона в Верховный Совет прошли и так называемые «свадебные генералы». Например, командующий ракетными войсками генерал армии Максимов. Этот человек к Красноярску никакого отношения не имеет, но, видимо, кому-то так удобнее.

— Ну что, Толя, меня-то, надеюсь, не вычеркнешь? — с улыбкой обратился ко мне Павел Иванович, мой земляк, ветеран войны. Этот человек прошел почти всю войну — от первых дней до Сталинградской битвы, где получил ранение.