— Я сказал живые, но не сказал, что невредимые, так? — разочарованно спросил я.

Судя по умным глазам грифона стало ясно, что вопрос был исключительно риторический. Эх, Кусали, тебе бы в юридической фирме работать, а не нечистью быть. Лазейки ты находишь мастерски. Понял, принял. Тебе же хуже. Засыпался на такой фигне, показал себя в деле. Значит, в следующий раз буду внимательнее.

— Ладно, делай с ними, что хочешь.

А вот это оказалось для Куси сложной задачей. Потому что как только он раскрыл клюв, заяц решил показать как он убегает из последних сил. Да и выдра надумала срочно поискать поблизости водоем. Разве что крот не собирался никуда драпать, уже явно видя свет в конце тоннеля. С другой стороны, хоть что-то он увидел. Вот только животные не учли кровавый нрав моей нечисти и его поражающую быстроту.

В короткий миг беглецы были пойманы и растерзаны самым грозным хищником в округе. Мне оставалось сказать лишь: «Куся, неси их в свое корыто!».

К моменту, когда появился с добычей Митя, грифон съел подчистую все, что поймал. Включая мех, хвосты и когти. Правда, теперь как-то странно отрыгивал. Как бы ему плохо не стало.

Лесной черт нес в правой руке лисенка (где он его тут только нашел?), а в левой какую-то здоровую мохнатую крысу.

— Лису отпусти, а вот эта крыса подойдет.

— Это ондатра, дяденька.

— Вот тянет вас сегодня на всех этих водоплавающих. Завяжи ей лапы, чтобы не сбежала. И морду. Еще цапнет.

Нет, мне и до сих пор не доставляло особого удовольствия убивать зверей. Скажу больше, я многое бы отдал за то, чтобы этим не заниматься. Но рубежный мир в данном плане намного более суров, чем чужанский. Здесь ты не сможешь кушать котлетки, предварительно не завалив корову. Нет, не то чтобы я собирался сожрать эту волосатую водяную крысу. Я образно.

Митя меж тем выпустил лисенка, который с испугу сначала драпанул во двор, однако столкнувшись с грифоном, бросился в обратную сторону. А затем черт сбегал за пеньковой веревкой и проворно связал ондатру. Та пищала и извивалась, и эти звуки еще больше рвали мне сердце. Но куда здесь денешься, если нужна жертва?

Я вытащил нож Спешницы, не без дрожи взяв за шкирку водяную крысу. Мокрую, холодную, со спутанной шерстью. Когда же все это кончится? Ритуалы, печати, грифоны? Хотя чего я — ответ на поверхности. Когда ты, Мотя, умрешь. Если хочешь жить, изволь вертеться. У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба. Это еще хорошо, что корабль пустыни не приходится приносить в жертву.

Нож скользнул по шкуре ондатры, обагряясь кровью. А несчастное животное завопило от ужаса. Хлопнуло окно в доме, поставленное на проветривание, — это Зоя четко отреагировала на творящееся во дворе. Правильно, если не слышать, то можно подумать, что ничего и не происходит.

Меж тем я подошел к Кусе, очертил окровавленным клинком форму печати над грифоном и произнес правильные, как мне казалось, слова. Если, конечно, не налажал с переводом:

«Для глаза опытного враждебного, для руки твердой чужой ни облик твой, ни хист теперь не подвластны».

А после наконец прекратил мучения ондатры, залив кровью Кусю. Причем, грифон не демонстрировал, что происходящее ему не нравится. Больше того, ловил клювом капли. Блин, его же потом помыть придется. Или как?

Печать набухла промыслом будто даже против моей воли. Она ярко засветилась, словно вобрав в себя свет уличных фонарей и тут же погасла. Но я почувствовал ту невидимую нить, почти не различимую, которая тянулась от меня к ней.

Чуры не обманули. Печать действительно оказалась искусна. Ее можно было сравнить с изумительным ровным шрамом, который оставляет после операции опытный врач. А еще на контрасте я понял, что мои родные печати, которые по-прежнему висят над домом, жрут больше промысловой «электроэнергии». Вот те раз. Хотя ведь они не самопальные.

Единственное разочарование — Куся не изменился. Ну, не считая того, что вся его голова теперь была измазана в крови. Хотя чего я, русским языком, пусть и очень старым, сказано же — для чужого и враждебного. Я не под одну категорию не подпадал.

— Гриша, Митя.

Удивительное дело, но оба появились передо мной в ту же секунду. Черт ладно, он и не уходил никуда. А послушность беса обескуражила.

— Вам двоим партийное задание. Помойте грифона.

— Хозяин, да чем я тебя прогневал?

— Ничем. Можешь не мыть, но я сейчас пущу его в дом, а потом ты будешь отдраивать всю мебель. А ты, — я посмотрел на Кусю, — нечисть не обижай. Они делают все по моему приказу. Понял?

Куся издал звук, напоминающий работу двухтактного двигателя или нарастающий рокот водопада. Правда, смотрел грифон куда угодно, только не на меня.

— Ладно, ладно, в пергаменте ничего не было сказано, что жертву нельзя есть. Но нечисть не трогать, ты понял?

Только теперь грифон внимательно поглядел на меня своим «соглашающимся взглядом». А мне оставалось лишь бросить мертвую тушку ему в корыто. После чего я направился домой.