Но… если всё так… это отсрочка!

У меня есть еще несколько месяцев, чтобы что-то придумать.

…если проживу так долго без Фенрира.

Сердце колет сильная боль. Я замираю, пережидаю её.

Когда могу снова вдохнуть и ко мне возвращается возможность говорить, тихо произношу:

– Вы не знаете… я больна. Сильно. Я не смогу стать вам женой, потому что слишком слаба…

Мне требуется очень много сил для этого унизительного признания. Но хочу попытаться использовать этот шанс.

Вот только Один морщится и перебивает:

– Могла бы соврать поизобретательнее. Хаг! Отведи девчонку в её покои. Пусть отдыхает, отсыпается и готовится. Судя по всему, тебя её магия не отталкивает, раз ты смог её донести. – Он хищно усмехается.
– Это лучше всего мне доказывает, что у тебя нет поползновений на её тело. Так что так и быть, доверяю её тебе пока что.

С потемневшим лицом Хаг подходит ко мне. Неуверенно тянет руку и касается моего плеча.

У него это получается.

Поднимаю на него глаза. Он отводит взгляд с каменным лицом.

– Пойдём, Нари!

Он единственный здесь назвал меня по имени. Остальным оно вообще неинтересно было.

– Ты совершаешь огромную ошибку, Один! – шипит поток, втягиваясь обратно в каменный круг бассейна. – Она никакое не спасение! Она – твоя погибель! Когда Волк придёт за ней…

– Эта Псина не сможет даже приблизится к Вороньему камню, - усмехается Один.

– Лучше бы ты послушался меня и убил её сразу, - не унимается Хель. – С чего ты взял, что именно о ней твоё пророчество?

– А о ком ещё? – удивился Один. – Дева с глазами зелёными, как весенняя листва! Она сможет вернуть нам то, чего мы так давно не видели на Вороньем камне.

– Я уже не дева, - краснея, поправляю я.

– Не важно! Ты появилась ровно после того, как меня посетило видение. Таких совпадений быть не может. К тому же, есть ещё один знак.

Один вернулся на свой трон и расселся там, удобно положив могучие руки на каменные подлокотники.

– Какой ещё знак? – проскрипела Хель.

– Дева-Жизнь рождена под знаком луны. Уверен, что у тебя на теле есть такой знак, малышка! – оскалился Один. – Жду не дождусь момента, когда смогу лично проверить, где именно.

Глава 39

Вздрагиваю.

Чёрный правый глаз Одина сверлит моё лицо тяжёлым и пристальным взглядом. Он знает, что угадал.

– Пойдём! Тебя отпустили. Нечего тут стоять, - с нажимом говорит Хаг. Его горячие твёрдые пальцы смыкаются на моём запястье, чуть выше браслетов.

И я позволяю себя увести. Мне кажется, если побуду здесь ещё немного, упаду в обморок. Чужие взгляды ловят меня в перекрестье, словно стрелы, лежащие на тетивах. Предвкушающий довольный – Одина. Взволнованный и обеспокоенный – валькирии. Ненавидящий слепой взгляд из глубины чёрных вод выносить особенно трудно. Вот только я не ожидала, что и беловолосый Ворон будет смотреть на меня так странно, что от его взгляда у меня будет такое мерзкое ощущение. Какой-то… оценивающий и раздевающий взгляд. И я вдруг понимаю, что вот этого молодого и голодного хищника я боюсь не меньше, а может, и больше, чем старого и матёрого.

Когда мы оказываемся с Хагом в тёмном коридоре, я останавливаюсь и без сил приваливаюсь спиной к камню. Коленки трясутся, я чуть-чуть не сползаю по стене вниз.

Механически поднимаю руку и отвожу в сторону браслеты. Бледный свет гнилушек на потолке освещает родимое пятно на внутренней стороне запястья, которое я всегда так не любила и прятала… и теперь его неровные очертания складываются для меня безошибочно в изогнутый серп месяца. Даже странно, что раньше я не замечала.

Откуда Один мог узнать?!

Становится жутко.

Этого просто не может быть.

Что моё появление здесь и правда было предопределено.

Хаг длинно выдыхает.

– Не показывай им. Как можно дольше.

Киваю. Сил нет говорить. Ходить, дышать и даже думать. Я смертельно устала, меня мутит и ужасно кружится голова. Волчонок у меня внутри… ребёнок мой и Фенрира. Я пока не могу это осмыслить. Это как будто не со мной. Я так мечтала! Но и в страшном сне не могло присниться, что узнаю об исполнении своей мечты вот таким образом. И окажусь в месте, где моему малышу будет угрожать смертельная опасность.

Как бы я хотела быть оборотнем, как Фенрир.

Я вдруг понимаю его чуть лучше.

Мне тоже хочется кому-нибудь глотки перегрызть. Пусть только попробуют пальцем тронуть моего ребёнка. Стоит мне лишь подумать об этом.

Меня всю колотит нервной дрожью.

– Идём уже! Тут холодно.

Хаг бережно берёт меня за руку и уводит.

«Покои» больше похожи на небольшую пещеру. И в них нет окна. Тьму рассеивает россыпь светящихся бледно-синим кристаллов на потолке. Скорее тюремная камера, чем спальня для гостей. А впрочем, может и хорошо, что нет окна. Вряд ли оно было бы застекленным, скорее ещё один провал в скале. Представляю, как из него несло бы холодом на такой высоте.