Они смотрели на меня как на чудо-юдо заморское, но указания выполняли быстро. Крахмал проглотили, не переспрашивая.

И тут в дверях кухни появился мой секретарь Почиталин. Ваня тоже изобразил удивление на лице, потом сказал:

— Государь! Тут капитана Болотова привели. Того самого, агронома из Киясово. Ждет вашего распоряжения.

Я достал часы из кафтана, откинул крышку. Восемь часов. Начало приема. Работать я предпочитал начинать пораньше – самое продуктивное время.

— Веди его сюда! Прямо на кухню! – распорядился я, предвкушая интересный разговор и… отличную картошку.

Почиталин округлил глаза, но спорить не посмел. Через пару минут он вернулся, сопровождая невысокого, рано полысевшего мужчину лет сорока пяти, в скромном, но чистом сюртуке. Лицо у Болотова было умное, наблюдательное, но глаза бегали с нескрываемой тревогой. Оно и понятно – привели его силой, да еще и на царскую кухню, где сам царь, окруженный челядью, готовится что-то жарить. Картина маслом.

— Андрей Тимофеевич?, – я протянул руку. Он неуверенно пожал ее, бросая быстрые взгляды то на меня, то на пылающую плиту, то на оцепеневших поваров. – Не удивляйтесь обстановке. Решил вот поваров местных уму-разуму научить, как картошку жарить правильно. А то принесли нечто непотребное. А вы, часом, не голодны? Сейчас и вас угощу.

Не дожидаясь ответа, я велел достать картошку из воды, тщательно обсушить ее полотенцем.

— Сковороду! Чугунную! И масла! Да побольше! Лучше заморского, прованского, – скомандовал я поварам.

Те засуетились, мигом раскалили на дровяной плите тяжелую сковороду, плеснули олея. Я подождал, пока он как следует нагреется, до легкого дымка.

— А теперь вон отсюда все! – рявкнул я на челядь, когда выложил на сковороду шипящую картофельную соломку. – И чтоб духу вашего тут не было, пока не позову! У меня конфидентный разговор.

Повара и поварята испарились мгновенно. Мы остались вдвоем с Болотовым посреди огромной кухни. Ну, не считая Почиталина, скромно притулившегося у двери с неизменным блокнотом, да пары моих телохранителей из людей Никитина, застывших у другого выхода.

Картошка аппетитно скворчала и начинала золотиться. Я ловко подбросил ее на сковороде, переворачивая. Аромат начал наполнять помещение. Болотов смотрел на все эти мои манипуляции с нескрываемым изумлением.

— Присаживайтесь, Андрей Тимофеевич, – указал я на грубо сколоченную лавку у стены. – В ногах правды нет. Поговорим. Я ведь давно хотел с вами познакомиться. Еще в Оренбурге, а потом и в Казани, имел я беседы с представителями вашего Вольного Экономического общества. Люди дельные, но… теоретики по большей части. А вы – практик. Человек, умеющий не только наблюдать, но и делать.

Болотов присел на краешек лавки, все еще настороженный. Я добавил в картошку нарезанный лук, все еще раз перевернул.

— Ваше Величество… Я простой управитель имением…

— Не скромничайте, Андрей Тимофеевич. Я наслышан о ваших трудах. Вы человек, умеющий заглянуть в будущее. Наблюдаете за погодой, ведете метеорологический дневник – вещь для нашего времени неслыханная! Разводите картофель, помидоры – то, что станет основой питания через сто лет. Но я уверен, вы умеете внимательно смотреть не только в грядущее, но и в настоящее. Вот не поверю я, Андрей Тимофеевич, что вы, человек мыслящий, наблюдательный, не понимаете, какой вред наносит нашей природе, нашей земле и нашим людям крепостное право!

Я снова подбросил картошку, плеснул слегка масла. Зашипело еще сильнее.

— Какой вред от сословных барьеров, мешающих талантам пробиться! Какое зло в этой вседозволенности аристократии, которая жирует, пока страна в нищете! Неужели вы не видите этого?

Болотов помолчал, глядя на меня изучающе. Потом осторожно кивнул.

— Вижу, Ваше Величество. Не видеть этого нельзя. Но… позвольте мне говорить лишь о том, в чем я сведущ. О сельском хозяйстве, о травах и почве.

— Вот! Вот это правильный подход! – одобрил я. – Давайте о сельском хозяйстве. Мне крайне необходимо ваше руководство «О разделении полей», «Ботанические примечания о классах трав»… Не помешало бы и отдельный том о лекарственных травах, кстати, сделайте. Но сейчас главное – сформулируйте мне основные ваши предложения. Кратко, по пунктам. Как бы вы реформировали сельское хозяйство империи, будь у вас воля и средства?

Я посолил картошку крупной солью, еще раз перемешал и тут же снял с огня. Аромат стоял такой, что слюнки текли.

Болотов немного подумал, собираясь с мыслями. Видно было, что тема его зацепила. Глаза перестали бегать, появилась сосредоточенность.

— Первое и главное, Ваше Величество, – это правильный севооборот. Наше трехполье – путь в никуда. Земля истощается. Я предлагаю семиполье, с обязательным включением кормовых трав и пара. Это позволит и земле отдыхать, и скот кормить лучше.

— Семиполье… Принято, – кивнул я. – Дальше?

— Второе – удобрения. Без них земля не родит. Нужно повсеместно внедрять использование навоза. Не сжигать его, как у нас часто делают, а вывозить на поля. Собирать речной и озерный ил – прекрасные удобрения! Использовать бытовые отходы – золу, пищевые остатки. Все в дело!

— Разумно. Третье?

— Третье – новые культуры. Тот же картофель. Народ его боится, «чертовым яблоком» зовет. Нужны разъяснения! Ваш оренбургский метод с охраной, которую потом снимают, чтобы начали воровать клубни, – капитан улыбнулся, – Да, да, я переписываюсь с господином Рычковым, все знаю... Он остроумен и, думаю, сработает. Но нужно и объяснять, и поощрять. Может, даже подати снижать тем, кто картофель сажает. И, конечно, садоводческие питомники нужны по всей стране, чтобы качественный посадочный материал был доступен.