Передо мной на постаменте лежал пульсирующий магический кристалл. Задача была до смешного простой — активировать Покров и поддерживать связь с кристаллом жалких тридцать секунд.

Тридцать. Грёбаных. Секунд.

Любой студент с мозгами размером с горошину справлялся с этим после первого семестра. А я, Арсений Вольский, третьекурсник, гроза карточных столов и предмет воздыханий половины женского состава Академии, стоял тут уже в третий раз. И прекрасно понимал, чем всё в итоге закончится.

— Мы ждём, господин Вольский, — скучающим тоном произнёс профессор Волохов, поправляя своё идиотское пенсне. — Или вы планируете дождаться следующего семестра?

По залу прокатились сдержанные смешки. Я подмигнул первокурсницам в первом ряду, и они тут же зарделись, как маков цвет.

Да, сегодня я определенно облажаюсь. Но сделаю это стильно.

— Сейчас, профессор. Решаю, какую форму выбрать для своего Покрова. Медведь кажется слишком банальным. Может, лучше Орла? Или Волка, к примеру? Да, мне кажется, что Волк будет отличным вариантом.

Профессор Волохов закатил глаза с таким усердием, что, казалось, увидел собственный мозг. Если он у него, конечно, был.

— Этот экзамен не шутка, Вольский. Вы уже дважды его проваливали. Ещё одна неудача, и вы можете распрощаться с нашей Академией. И никакая принадлежность к некогда славному роду вам уже не поможет.

Я сделал глубокий вдох. В конце концов, я не был бы Арсением Вольским, если бы не пытался до последнего. Я вытянул руки к кристаллу и закрыл глаза.

Давай, давай, ты, ленивый ублюдок, — мысленно обратился я к своему Покрову. — Хотя бы раз в жизни не подведи.

Сначала, как обычно, ничего не происходило. Зато я отчётливо слышал, как какой-то умник на задних рядах делает ставки на мой провал. Затем, медленно, вокруг моих пальцев заструилось голубоватое свечение — слабое, едва различимое, словно предсмертное мерцание дешёвой свечки. Но всё же реальное. Перешёптывания в зале стихли. Все затаили дыхание, даже тот придурок, принимавший ставки.

Десять секунд… пятнадцать… двадцать…

Покров становился ярче. Я почувствовал, как меня наполняет непривычная уверенность. Неужели? Неужели в этот раз повезёт?

И тут случилось то, чего я боялся и одновременно ожидал. Мой Покров — эта капризная, непредсказуемая сволочь — внезапно замерцал, как испорченная лампа в дешёвом борделе, потускнел, а затем вспыхнул с такой яркостью, что люди в первом ряду прикрыли глаза.

А затем всё исчезло. Как всегда.

В экзаменационном зале повисла тишина.

— Впечатляюще, — профессор Волохов поправил покосившееся пенсне, в его голосе звучало странное удовлетворение. Ублюдок наверняка ждал этого момента весь семестр. — Никогда не видел такого… нестабильного Покрова. Что ж, господин Вольский, поздравляю, это ваш третий провал. И, боюсь, последний.

Я расправил плечи и одарил профессора своей фирменной улыбкой — той самой, из-за которой первокурсницы писали мне любовные записки, а трактирщики наливали в долг.

— Знаете, профессор, моя бабушка всегда говорила: «На третий раз либо свадьба, либо кладбище». Умирать я, вроде как, не собираюсь, так что может найдем мне невесту? — я подмигнул молодой аспирантке, сидевшей в первом ряду с журналом экзаменационных оценок. — Тем более, что тут есть хорошие кандидатки.

Аспирантка, славившаяся своей непробиваемой серьезностью, неожиданно зарделась и уронила перо. По залу прокатился взрыв смеха, который студенты тщетно пытались скрыть за кашлем и прикрытыми ладонями ртами. Несколько профессоров в комиссии возмущенно переглянулись, а пара девушек на задних рядах буквально сползла под парты, пытаясь сдержать хохот.

Волохов побагровел, его пенсне сползло почти до кончика носа.

— Ваше остроумие, Вольский, прямо пропорционально вашей магической некомпетентности. Впечатляющий баланс, должен признать. Жаль только, что Академия выдает дипломы за магические навыки, а не за умение паясничать.

— Это объясняет, почему некоторые профессора до сих пор здесь преподают. Спасибо за разъяснение, профессор. Всегда ценил вашу педагогическую… проницательность.

— Экзаменационный совет рассмотрит ваш случай завтра утром. А сейчас, будьте любезны, покиньте зал.

Я отвесил ему поклон, достойный придворного шута, улыбнулся сногсшибательной блондинке во втором ряду и, чеканя шаг, направился к выходу, высоко держа голову.

Только когда тяжёлые двери экзаменационного зала захлопнулись за моей спиной, я позволил себе с размаху удариться затылком о стену и выругаться так, что у ближайшей статуи, кажется, покраснели мраморные щёки.

Отчисление, твою мать. Идеальное дополнение к моей и без того безупречной репутации магического импотента.

— Эй, неудачник! — окликнул меня знакомый голос, когда я уже собирался уходить.