— А сколько? — подал голос Серый, который до этого внимательно слушал, не вмешиваясь в разговор.

— Сто тысяч рублей, — Лихой произнёс сумму с таким видом, словно только что объявил, что мы все получили титулы наследных принцев.

Я присвистнул. Сто штук — это был пропуск в другую жизнь. Для каждого из нас — кроме, разве что, Риты. Она и без того родилась с золотой ложкой во рту.

— Слишком много для «просто декоративной безделушки», — заметила Рита, и я мысленно поблагодарил её за здравомыслие. Кто-то из нас должен был сохранять ясную голову.

— Ты же знаешь аристократов, — ухмыльнулся Лихой, разводя руками. — Они готовы отвалить состояние за какую-нибудь древнюю побрякушку, только чтобы похвастаться перед другими богатеями. «Смотрите, у меня есть штуковина, которой тысяча лет! Она стоит как ваш особняк!» — он скорчил гримасу, пародируя надменного аристократа.

Филя уже практически вибрировал от возбуждения, не в силах усидеть на месте:

— Звучит отлично! Я в деле! — Он потёр руки, словно уже считал свою долю. — Когда начинаем?

— Подожди, — я положил руку ему на плечо, удерживая от преждевременного энтузиазма. — Давай сначала всё обдумаем. Где гарантии, что нас не подставят? Что это не ловушка? Не хочу снова оказаться в тюрьме, и на этот раз без возможности откупиться.

Лихой выпрямился и внезапно посерьёзнел. Он подался вперёд, глядя мне прямо в глаза с такой интенсивностью, что мне стало не по себе. Его обычная маска показного веселья исчезла, и проступило что-то другое — расчётливое, даже жёсткое.

— Сенька, — его голос стал тише и тверже. — Ты чего хочешь от жизни? Отсиживаться в этой дыре? Я слышал про твой экзамен. Все уже знают. — Я сжал зубы, готовясь к «удару», который точно последует. — Тебя вышвырнут из Академии, и что дальше? Возвратишься с позором в свой нищий городок? Ты забыл, что у вашего рода ни гроша за душой? Или, может, всё-таки стоит рискнуть и попасть в столицу? Там деньги, там связи, там настоящая жизнь! Не то что здесь, в Петергофе, — прозябание между парами по теории Покрова.

Я стиснул зубы ещё крепче. Он умел бить по больному. И что хуже всего — он был прав. Без Академии, без диплома, да еще и с репутацией «того парня с дефектным Покровом» мои перспективы были туманны, и это ещё мягко сказано.

— Этот контейнер? — внезапно спросил Серый, переводя разговор в конструктивное русло. — Какого он размера?

Лихой замялся, словно впервые задумался об этом вопросе.

— Ну, небольшой такой, примерно с руку, — он показал размер жестом. — Запечатанный, конечно.

— Кто продавец? — спросила Рита прямо, не отводя взгляда от лица Лихого. — И кто покупатель?

Лихой отвёл взгляд, делая вид, что изучает что-то в своей кружке.

— Я не в курсе всех деталей. Знаю только посредника. Это безопаснее для всех.

— То есть ты предлагаешь нам украсть что-то, не зная, что именно, у кого-то, не зная кого, и продать кому-то, о ком ты тоже ничего не знаешь? — Рита скрестила руки на груди, её голос стал холоднее, чем зимняя Нева.

— Да какая разница? — вспылил Лихой, хлопнув ладонью по столу так, что кружки подпрыгнули. — Деньги настоящие! Дело простое! Вы слишком всё усложняете! Я думал, вы авантюристы, а не перепуганные курицы!

В таверне повисла тишина. Несколько посетителей за соседними столиками покосились в нашу сторону, но быстро потеряли интерес — в «Сером Медведе» достаточно часто случались эмоциональные сцены и споры.

Я смотрел на карту, на отмеченный маршрут, на пометки на полях. Что-то не складывалось, детали не стыковались, но перспектива заработать большие деньги и вырваться из провинциального Петергофа в столицу была слишком соблазнительной. Особенно сейчас, когда моя академическая карьера явно подходила к бесславному концу.

— Хорошо, — я наконец принял решение, откидываясь на спинку стула. — Но сначала мы всё проверим. Разведаем маршрут, изучим охрану, только потом решим, стоит ли оно того.

Лихой хлопнул в ладоши с таким довольным видом, словно уже подсчитывал барыши:

— Отлично! Я знал, что ты не подведёшь, Сенька! Я всегда говорил, что у тебя чуйка на настоящие дела!

— Я еще ничего не решил, — буркнул я, хотя понимал, что уже почти согласился. Чувство близкой опасности смешивалось с предвкушением чего-то нового, и это пьянило сильнее, чем трактирный эль.

Филя был в восторге — он всегда жаждал приключений и с трудом усидел бы на месте, даже если бы его привязали. Серый молчал, но по его взгляду я видел, что он уже мысленно подготовился к делу, как делал всегда — без лишних слов, но с полной выкладкой. Только Рита оставалась напряжённой и недоверчивой. Её тонкие пальцы нервно постукивали по столу, выдавая беспокойство, которое она пыталась скрыть.

Когда Филя и Серый отошли к стойке за новой порцией эля, а Лихой вышел «отлить», она наклонилась ко мне, взяв за руку: