– И как ты будешь это делать? Сенон состоит из одних только чародеев. Да твой ритуал только покажет, как весь наш мир постоянно гудит от производства магии.

– А на что мне дан такой пытливый разум? Я настроюсь на то, чтобы не замечать фоновые колебания эфира и буду отслеживать только лишь периодические.

– Даже если так, то и периодических колебаний эфира в Сеноне очень много. За всеми тебе не уследить, сколь бы пытливым ни был твой разум.

– Ты прав, мой друг. Но я, опять же, задамся вопросом: а на что мне дан такой пытливый разум? Зачем мне подолгу разглядывать каждый магический всполох, пытаясь понять его источник и природу? Я просто обращу на него мгновение своей мысли, так что он отложится в моём сознании. Таким образом ресурсов моего ума будет достаточно для того, чтобы отслеживать всё бессчётное количество периодических всполохов.

– А в чём толк такого отслеживания? Если не разглядывать каждый всполох и не пытаться вникать в его суть, то можно упустить настоящий всплеск.

– Вот именно. Скорее всего, так даже и будет.

– И что? А смысл тогда вообще этим заниматься, если ты позволишь противнику сделать своё дело и сразу скрыться?

– А в том, что в следующий раз, когда противники приготовится делать своё дело, я буду знать, что искать.

Йимир немного призадумался. А, пока в его голове шёл этот процесс, Сименторий принялся высказывать, какой Констабаль хитрец. Мало того, что в магии хорошо разбирается, так ещё и может с её помощью строить всякие хитрости и планы. Констабаль лишь отмахнулся, дескать, это всё приходит с опытом. Если Сименторий не позволит себе расслабляться, то он сможет также. Октар поделился, что хочет научиться создавать молнии не с помощью магии огня, а с помощью воздуха. Констабаль отвечал, что такое возможно, однако помочь никак не может, потому что сам не брался за это и, скорее всего, не возьмётся, потому что легче извлечь молнию из огненной стихии, чем заниматься буквальным смешиванием ветром в попытке создать разряд. Но для Симентория ключевым словом было «легче». Его изъян не позволял ему пользоваться лёгкими путями. Поэтому конкретно для него легче было как раз таки извлечь молнию из магии воздуха, а не огня.

Испытания продолжились, как ни в чём не бывало. Констабаль больше не появлялся среди зрителей. За то Йимир то и дело улавливал, как в Кольене бурлила магия. Суран, как и говорил, проводил ритуал по определению мест, из которых бьют противники. Сименторий обещал, что будет помогать Йимиру, если противники снова попытаются напасть. Кольер был очень благодарен своему другу.

И да, враги дали о себе знать. Как и в прошлый раз, магические потоки прибыли из разных частей Сенона. Но, в отличие от предыдущего раза, они не были материализованным, а воплощались на подходе. Йимир поначалу растерялся, ведь не знал, как быть, как скрыть противостояние. Ведь, если два чистых потока сойдутся, они перемешаются и создадут новый цвет. Пока Йимир отыскивал выход из этой ситуации, магия уже преодолела больше половины пути и начала материализовываться. Посредник успел встретить только лишь один нематериализованный сгусток энергии так, как надо – облачив его в эфирную пустоту, так что мог манипулировать им. Захватив его своей силой, он поменял направление и смешал его с остальным эфирным полотном. Следующий поток пришлось рассеивать над самой ареной. И Йимир справился с ним без лишнего шума, в отличие от Симентория, который не знал, что нужно будет гасить последствия от столкновения стихий. А потому два элемента произвели разноцветный взрыв. Конечно, многие напряглись от этого, но самым главным было то, что ни один из испытуемых не заметил этого и продолжил своё дело. Во время перерыва Йимир сбегал к Констабалю и поинтересовался, как он там. Суран отвечал, что теперь он знает, что ему надо искать, а потому в следующий раз одного противника он точно поймает. Сказав это, он замолчал и сосредоточился. Йимир спросил:

– А зачем ты сейчас проводишь ритуал? Они-то нападают исключительно в тот момент, как начинается очередной этап.

– А вдруг им нужно время на подготовку? Быть может, пока мы бездействуем, они выбирают новое место и новый метод. Да и тем более зачем прекращать начатый ритуал? Мне легче испытывать небольшую магическую нагрузку для поддержания, чем огромную во время производства нового ритуала.

Йимир знал, как производить различные ритуалы, но никогда к ним не прибегал, потому что предпочитал действовать быстро и без особой подготовки. Но любые знания никогда не будут лишними, а потому он задавал эти вопросы лишь с одной целью – чему-то научиться.

Была ещё одна попытка сорвать мероприятие. Когда наступил последний этап практических испытаний, на Кольен было устремлено великое множество магических снарядов. Словно весь Сенон в тот хавор решил помешать становлению новых талами. Магических потов было просто не счесть. Так что даже Йимир с Сименторием не справились с ними. И на помощь пришли зрители. Там, внизу, на арене, происходило одно сражение, а над головами тех, кто сейчас готовились стать талами, происходило противостояние иного рода. Множество сгустков магии сталкивались друг с другом и вспыхивали разноцветными всполохами. Однако враги использовали эфир особой концентрации, так что для их окончательного уничтожения, нужно было послать поток такой же концентрации или множество поменьше. Из-за всего этого некоторые части вражеской силы всё-таки прорвались под купол навулов туда, где происходило испытание. Оказавшись там, потоки стали вести себя иначе. Они словно бы ожили, а после принялись гоняться за всеми испытуемыми, не только за Олией. Некоторым талами и так было нелегко справляться со всеми четырьмя стихиями, а тут ещё нужно было противостоять тем, которые направил противник. Некоторые не успевали среагировать, как надо, а потому магия настигала их и поражала. Но это чародейство не причиняло вреда – оно делало гораздо хуже – проникая сквозь тело чародея, эта магия завладевала его разумом, после чего испытуемый становился марионеткой в чьих-то руках. В глазах таких чародеев загоралось лазурное пламя, и они нападали на тех, кто не был подвержен этой магии, успешно отбившись от неё. Олия, конечно же, была достаточно сильна, чтобы не позволить враждебным чарам проникнуть внутрь неё. А потому ей достался противник, который был подвержен этой силе. Причём марионетки неизвестного противника становились достаточно искусными мастерами магических приёмов. Они могли использовать весь арсенал своих четырёх стихий, но также, помимо них, ещё и свою лазурную магию. Те испытуемые, что не были подвержены воздействию чужеродных чар, впадали в панику и говорили, что это некромантия. Какой-то владыка мёртвых убил их и тут же воскресил в обличии мертвецов. Но Олия понимала, что никакого убийства здесь не происходило, что это не дару, а какая-то иная магия. Но спорить с чародеями не стала, а лишь принялась организовывать их, чтобы не убивать своих братьев и сестёр, а пытаться обезвреживать их. Другие были согласны с этим и пытались помогать зентерке сражаться с ними.

Когда дневное светило начало свой путь к закату, испытание было завершено. Досрочно. Кольер, поняв, что вражеская магия проникла под купол, объявил о завершении испытания, так что навулы развоплотили свою магию, допустив на арену помощь. Численное преимущество позволило одолеть марионеток, но не погубить их, так что всех семерых удалось обезвредить. Евенгал использовал высшие знания финта, чтобы погрузить их в сон. Как только их разумы уснули, лазурь покинула тела. Что это было, никто понять не мог. Но Йимир помнил, что подобные отблески магической силы изредка просачивались сквозь Констабаля. Тем более, суран должен был поймать хотя бы одного из них. Так что кольер ринулся во дворец, чтобы узнать о результатах его ритуала.

Йимир понимал, что целью противников была Олия. По всей видимости, в Сеноне существовали те, кто, наверное, раньше самого Йимира узнали о том, что именно ему предстоит занять место кольера, но они с этим не были согласны, а потому всеми силами стремились помешать. Но не получилось. Теперь же эти противники знали о том, что Олия – это будущая супруга кольера, а, по сути, второй кольер Сенона. И теперь они пытаются мешать уже ей взойти. И Йимир нашёл это весьма странным. Никто, абсолютно никто не знал, что Йимир – сын Талата. Его отец открыл это лишь в самом конце испытания, когда его сын был официально назван талами. Кто же мог ещё, помимо Талата, знать о происхождении Йимира? Его разум обожгла мысль, что об этом знала лишь его мама, Лоира. Но не могла же она быть предательницей? Да, когда Талат уходил из Сенона, он был один, без своей жены. Как будто бы их пути в конце разошлись. Не могло же быть так, что он ушёл за великим предназначением, когда как она осталась где-то тут, в Сеноне, чтобы помешать его свершению в этом мире? Эта мысль дрожью пробежалась по всему телу посредника, но он отверг её.

Констабаля не было на месте, как и не было Зандра. Один из псаров сказал, что предводитель ушёл вместе с сураном, потому что ритуал финтара показал, где находится противник. Йимир подумал, что наместник и соглядатай, работая вместе, сумеют довести это дело до конца. А потому был спокоен за обоих и вернулся к навулам и хранителям, чтобы решить вопрос об испытуемых, как быть с ними, ведь формально этот этап испытания они всё-таки не прошли. Но у Йимира было своё мнение по этому поводу – уже одно то, что они все остались живы после этого покушения, можно считать завершением данного этапа. И с таким аргументом он предстал перед своими помощниками. Несогласными оказались, как ни странно, Ступ и Евенгал. Дарг жизни сказал, что семерым так и не удалось отбиться от вражеской магии, а, значит, они слабые талами. Финтар же любил порядок, а потому считал, что всё это нужно начать заново. Однако против слов хранителя Октариса нашёлся аргумент, что на испытании проверяется то, как талами умеют справляться с четырьмя стихиями, а не с противниками, которые используют, невесть какую сферу магии. А потому уже одно то, что они уцелели, говорит об их силе. Ступ принял эту точку зрения, тем более Хахору понравилось то, как будущие талами сражались с неизвестными противниками.